Незапертые чувства (СИ)

Metric – Gold Guns Girls

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

Где вздернули парня, убившего троих.

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

Где мертвец своей милой кричал: «Беги!»

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

Видишь, как свободу получают бедняки?

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки,

И надень на шею ожерелье из пеньки.

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

Я пою эту песню уже третий раз. С каждой нотой мой голос становится чище и звонче.

Я смотрю в потолок, по щекам текут слезы. С каждым словом песня, которая в детстве казалась мне такой странной и жуткой, проникает все глубже в сердце.

Теперь эти слова для меня - не пустой звук. Мертвец просит свою любимую прийти к нему. Но не в полночь к дубу. Надев на шею ожерелье из пеньки, она должна умереть, чтобы присоединиться к любимому. И тогда они оба станут свободными.

Вариант ли это для нас с Питом? Однажды я хотела избавить его от страданий. Однажды, когда взяла в руки шприц и приготовилась пустить воздух по его венам. Поцеловав на прощание, я не задумываясь надавила бы на поршень. Но в тот момент он был уже слишком далеко. Я не смогла сделать его свободным.

Я боюсь за Пита. Он не видит смысла в жизни, если в ней нет меня. Он, не задумываясь, «придет в полночь к дубу у реки» …

В полночь, в полночь приходи

К дубу у реки

И надень на шею ожерелье из пеньки.

Странные вещи случаются порой,

Не грусти, мы в полночь встретимся с тобой…

Я повторяю последний куплет и сворачиваюсь калачиком на койке. Мне ничего не остается, кроме как давиться слезами.

- Я уже думала, что ты никогда не закончишь выть, - раздается приглушенный голос.

- Джоанна? – я вскакиваю и оглядываю камеру.

- Можешь не крутить башкой, я за стеной, - усмехается она.

Конечно, как же я не догадалась. Вентиляционное отверстие. Похоже, Джоанна находится в соседней камере.

Я передвигаю койку к противоположной стене и встаю на нее. Дотрагиваюсь пальцами до вентиляционной решетки. Отверстия очень узкие.

- И давно ты знаешь, что я здесь? – спрашиваю я.

- С того момента, как ты начала орать и ломиться в дверь.

- Почему ты не сказала, что находишься за стеной? – недоумеваю я.

- Газом траванули не только тебя, Китнисс, - со злостью отвечает девушка. – Я была в отключке. Если снова захочешь позлить охрану, вспомни, что ты тут не одна. Вентиляционная труба у нас общая.

Джоанна заходится в кашле.

Я сажусь, прислоняясь спиной к стене. Жду, когда ее приступ пройдет.

- За что тебя? – хрипло спрашивает Джоанна.

- Я убила президента, - невесело усмехаюсь я.

- Ты ведь шутишь?

- Нет, серьезно. Койн мертва, и я первая в списке подозреваемых.

- Давно пора было пройтись топором по ее роже, - протягивает Джоанна. – Ну и кто же этот герой?

- Если бы я знала, то тут не сидела бы, - язвительные слова срываются с языка.

- Где же твои защитнички?

- Пытаются придумать способ вытащить меня отсюда.

Джоанна молчит. Через какое-то время я начинаю думать, что она уснула.

- Знаешь, завидую я тебе, - наконец, произносит она.

- Завидуешь? - не верю своим ушам.

- За тебя есть кому бороться. У тебя есть мать, сестра. Ментор, который играется с ролью твоего отца. В конце концов, два парня, которые в омут с головой кинутся, чтобы спасти твою жизнь.

Я оттягиваю ткань свитера и сжимаю ее в кулаке. У меня действительно есть такие люди. У Джоанны – нет. Она совсем одна.

Мейсон находится в тюрьме уже пять дней, а ее еще никто не спохватился. Лишь Гейл знал где она.

- Тебя должны скоро выпустить, ты никого не убивала.

- Да я вообще ничего не успела сделать, - голос Джоанны едва не срывается на крик. – Съездила бы ей по морде - еще не так обидно было бы просидеть здесь несколько дней. Твой братец помешал.

- Гейл мне не брат, - тихо поправляю я.

- Да плевать кто он, - хмыкает девушка. – Вырубили, очнулась уже в наручниках в камере. От этого дерьма, что мне вкололи, потом еще два дня тошнило.

Я ложусь на койке и обхватываю себя руками. Мысленно заношу в память пунктик. Если выберусь из этой камеры, помогу Джоанне чего бы мне это не стоило.

Дверь камеры резко распахивается. Я роняю ложку и быстро прячу новую записку за шиворот.

В камеру заходит высокий коренастый мужчина средних лет с темными волосами и холодными голубыми глазами. Он одет в военную форму.

- Поднимайся, Эвердин, - он смеряет меня ледяным взглядом. – Пора размять ноги.

- Вы кто? – твердым голосом спрашиваю я, откладывая поднос с едой в сторону.

- Эвот Джадд, помощник Боггса, - насмешливо отвечает он. – Прибыл сопроводить Сойку в подготовительный центр.

- В подготовительный центр? – я приподнимаю бровь.

- Хэвенсби приказал привести тебя в порядок перед отправлением во Второй дистрикт.

Я вспоминаю слова Боггса о том, что Плутарх не хочет прерывать выход роликов о Сойке-пересмешнице.