Незавершенная Литургия

– Слушай, вот чего, мы с Фаиной завтра должны ехать в епархию, так что я тебя попрошу, послужи завтра литургию вместо меня, а то я зашиваюсь – спасу нет. Сегодня с пяти я вечерню отправлю, а завтра, прямо утром в семь, тронемся благословясь. Ты уж не подведи, завтра человек десять – пятнадцать причастников будет. Батюшка-а. Ты у нас здоров? Что-то вид у тебя какой-то отстраненный. Ты слышишь, чего говорю-то?

– А-а! Да, конечно, я буду. Простите… Это, наверно, из-за дождя. Вы видели, что на улице делается? Гроза…

– Смотри-ко ты, точно! – Отец Сергий привстал из-за стола и, потянувшись, взглянул в окно. – А я-то думаю, что это свет мигает?

– Сейчас-то треб нету? А то я видел, там какие-то люди в храме стоят.

– Нет, отченька, иди отдыхай. Это ко мне тут приходили предприниматель Фомин да сын его. Приспичило им службу отслужить в одной разваленной церкви.

– Где же это, батюшка? – вскинула голову бухгалтерша.

– Да в Покрове, что на воде стоит, возле деревни Родино.

– Ой, гляди-ко чего удумали! – Фаина сняла очки и покачала головой. – Надо же, куда их леший ра-зи́л, прости Господи! И чего хотят?

– Хотят, чтобы я туда с ними поехал. Мальчишка его туда лазил, говорит, что там иконы есть, ну и чуть ли там не все целехонько. Надо ж, чего только не напридумывают. Будто не бывал я возле той церкви. Руины и руины, подплыть страшно, а не то что там служить. Ты не знаешь эту церковь, а, отче?

– Нет, я тут еще мало чего знаю, – поднялся отец Василий. – Ну, если во мне нет необходимости, то позвольте откланяться. До свидания. Завтра буду в семь. Непременно.

Отец Василий, аккуратно притворив за собою дверь, вышел в храм. Гулкие своды эхом повторяли раскаты грома. Гроза была в разгаре, и даже сквозь толстые стены и многослойные рамы был слышен нешуточный разгул стихии. В такие минуты как-то невольно становится тревожно на душе. Батюшка неторопливо направился к левому приделу, где, как ему показалось, он видел живой взгляд с иконы. Он шел, чтобы убедиться в том, что этот мельком брошенный, даже неосознанный вначале взгляд, произведший в его душе некое замешательство, – всего лишь игра света или случайный блик. Однако где-то в потаенном уголке его существа трепетало ожидание чуда. Не то ожидание, что сродни призыванию, а то, что сродни страху. На подходе к большому застекленному киоту он даже зажмурил глаза, чтобы открыть их только возле старинного образа в массивной золоченой раме в темном закутке и увидеть, что на иконе все в порядке. Так, с закрытыми глазами, он прошел несколько шагов и, замедлив ход, остановился. И открыл глаза.

О ужас! Прямо перед ним из полумрака светился взгляд чьих-то глаз. Не мигая, глаза смотрели на него с выражением гнева. Батюшка резко вдохнул и не смог выдохнуть. А изображение на иконе дрогнуло и зашевелилось. От этого едва уловимого движения у него похолодело в груди, и он отчетливо услышал учащенное биение своего сердца. Лишь спустя несколько тягостных мгновений отец Василий различил в темноте стоящего меж ним и иконой человека. Этот человек стоял недвижно, против обыкновения не лицом к иконе, а спиной к ней, отчего во мраке совершенно сливался с изображением. Только глаза, вернее, белки широко распахнутых глаз выдавали его присутствие. Батюшка опешил:

– Кто здесь?

– Вы священник? – сурово вопрошал из темноты незнакомый голос.

– Да, я священник. А вы тут меня ждете?

– ВАС ПРИЗЫВАЕТ БОГ! – словно печатая слова, по буквам, громко и четко произнес голос. И в этот момент сверкнула молния. Ее сияние на мгновение ослепило. Затем яркая вспышка холодного света выхватила из темноты фигуру рослого мальчика. Плотно сжатый рот, насупленная бровь, слезы, размазанные по щекам, и большой ключ, зажатый в кулаке, – вот все, что успел отметить отец Василий во внешности обратившегося к нему человека, пока молния сверкала сквозь закапанные окна. – ВАС БЛАГОСЛОВЛЯЕТ БОГ И ГОСПОДЬ НАШ ИИСУС ХРИСТОС!

Последние слова утонули в страшном грохоте. Будто разрыв бомбы, ударил раскат грома. Все существо отца Василия содрогнулось. Одновременно где-то в алтаре хлопнула форточка, и раздался характерный звук бьющегося стекла. Лампады у икон, словно маятники часов, стали раскачиваться из стороны в сторону, то замирая, то разгораясь. По всей видимости, молния ударила где-то рядом. Погасла лампочка над свечным ящиком. Теперь лишь свет редких свечей, отражавшийся в стеклах киотов, разгонял всепоглощающую тьму. Скрипнула дверь канцелярии, и послышался голос настоятеля:

– Во как шарахнуло! Отец Василий, ты еще здесь? Ты видал?! Аж земля ходуном! Вот это гроза! Как бы беды не наделало, отведи Господи! Вот говорил нам архиерей, давно говорил: «Установи, отец Сергий, громоотвод на церкви», а мы так до сиё поры и не собрались. Видно, нам пока не грянет – мы и не перекрестимся. Ох, прости Ты нас, Господи! Пронеси, Господи!