Незавершенная месть. Среди безумия

– Дуглас обожает этого исполнителя. В Париже он очень популярен, на всех танцульках его ставят. Он цыган. Во Франции их зовут мануш; они в своих кибитках подъезжают к самому Парижу, разбивают лагерь… Музыка тебе понравится – есть в ней что-то такое природное, самобытное.

Зазвучали первые аккорды. Мейси улыбнулась:

– Ты угадала, Прис. Мне действительно очень нравится.

* * *

Поездку в Кент Мейси отложила. В субботу было занятие по ткачеству, не хотелось его пропускать. Как всегда, настроение улучшилось от обилия оттенков и фактур, от мотков окрашенной шерсти, что сохли на специальных крюках, наконец, от признания Марты Джонс: она, мол, хочет вернуть свою фамилию.

– Мне кажется, так я выпущу на свободу нечто запертое вот здесь, – шепнула Марта, указав себе на грудь, и взяла у Мейси бобину, чтобы исправить огрех.

– А как ваша настоящая фамилии?

– Юрошек. Марта Юрошек – вот кто я.

Она улыбнулась, произнося эти слова, просмаковала каждый слог – будто впервые пробовала лакомство.

– Да, я – Марта Юрошек.

Мейси забеспокоилась о судьбе своей учительницы – не слишком подходящее время выбрала Марта, британцы не в том настроении, чтобы демонстрировать толерантность к чужой культуре. И все-таки Мейси ощутила родство с этнической полькой.

– Очень хорошее имя. От него веет силой. И оно очень вам подходит.

* * *

У дверей мастерской Мейси ждал сюрприз. К ней, оказывается, пришли.

– Битти, каким вас ветром занесло?

– Ваш ассистент сообщил, где вас можно найти. Сказал, занятия длятся до полудня.

– Пойдемте в машину. У вас дела в Лондоне?

– Да, я здесь уже два дня. Сегодня уезжаю в Мейдстоун.

Мейси распахнула дверцу «Эм-Джи». Женщины уселись.

– Подбросить вас на Чаринг-кросс?

– Было бы неплохо.

– Значит, вы таки получили вожделенную должность?

Битти покачала головой:

– Нет, к сожалению, я по-прежнему торчу в мейдстоунской редакции.

– Тогда что вы делаете в Лондоне? Ищете работу?

– Не совсем. Я встречалась с издателями.

Мейси переключила скорость, чтобы обогнать гужевую повозку.

– Продолжайте.

– Я поняла, что история, которую вы мне рассказали, для газеты не годится, – передернула плечами Битти. – Было ощущение, что у меня целый рулон ткани, но нет ни швейной машинки, ни выкройки. Поэтому я напрягала мозги, пока они дымиться не начали, и наконец придумала, что делать.

– И что же?

– Вот какая мысль мне пришла: почему бы корреспонденту газеты не стать писателем? Я превратила историю в роман. Там добавила, тут приукрасила. В общем, вы понимаете.

– И роман будет напечатан?

– Чтобы предложить рукописи трем издателям, я извела милю лент для пишущей машинки и обломала восемь ногтей. Зато, вы не поверите, один издатель, кажется, согласился купить мой труд!

– Поздравляю вас, Битти. Это здорово. Если роман будет иметь успех, вы, пожалуй, сможете устроиться в крупное периодическое издание.

– Это вряд ли, – вздохнула Битти.

– Не следует исключать такой поворот событий. Кстати, вы ведь можете написать и еще пару-тройку романов. Наверняка за время работы в мейдстоунской газете вы накопили достаточно ткани. То есть материала. – Мейси улыбнулась. – Вот мы и приехали. Чаринг-кросс.

Битти поблагодарила – за поездку и за то, что Мейси сдержала обещание. Она уже захлопнула дверцу и поспешила к поезду, когда Мейси спохватилась. Опустив оконное стекло, она окликнула журналистку:

– Битти! Как вы назовете роман? Чтобы я знала, какую книгу спрашивать в магазине!

Битти Драммонд сложила ладони рупором и что-то прокричала над деловитой толпой пассажиров. Развернулась и бегом бросилась к поезду. Название романа растворил вокзальный гул. Мейси уловила только одно слово – «месть».

* * *

На улицах Геронсдина не было ни души. Выехав за пределы деревни, Мейси остановила автомобиль, сменила туфли на резиновые сапоги, взяла зонтик и через опустевшие хмельники направилась к поляне. Вдруг она увидела джюклы. Собака стояла возле изгороди, сторожа каждый шаг Мейси.

– Джюклы, что ты тут делаешь?

Собака затрусила к Мейси, свесив голову и поджав хвост. Приблизилась, почти прижалась, словно хотела ощутить человеческое тепло.

– Зря ты со своими не ушла, – упрекнула Мейси.

Огляделась по сторонам. Вероятно, собака услышала шум мотора, узнала этот звук и следовала за автомобилем от самой деревни.

– Может, со мной поедешь, а?

Джюклы прижала уши к голове, Мейси наклонилась, погладила собачью холку и продолжила путь по хмельникам. Под сапогами чавкала грязь, пожухлые, остро пахнущие прелью плети валялись грудами. Мейси знала: скоро их сожгут. Миновав рощу, она вышла на луг, где цыгане пасли лошадей, и стала подниматься по склону холма к поляне.

Стояла звонкая тишина, серебристое небо сулило ливень.