Незавершенная революция

Зачастую приходится слышать, что не стоит зацикливаться на историческом символизме, а потому следует принять советскую ностальгию как данность, своего рода миф, который можно наполнить нужным практическим содержанием, используя активы советского наследия и не принимая его пассивов. Да, в практическом отношении нации и представляющим ее политическим субъектам, формирующим пригодный для их целей исторический нарратив, нет смысла отказываться от конкретных достижений тех или иных эпох, что равно относится как к советскому, так и к предшествовавшим ему периодам русской истории. Однако реваншизм это ведь не про использование достижений, которых остается все меньше, а про возврат к самой матрице, то есть, попытку доказать, что этими достижениями она обязана тому, к чему нам снова предлагают вернуться. И это при том, что история продемонстрировала полную несостоятельность советского проекта, разложившегося изнутри и утилизированного им же порожденной элитой. Поэтому, если говорить об исторически перспективной версии русской левой, то таковая должна будет вести свое происхождение от эсерства, народничества или бакунинского анархизма, но никак не из реального советизма, представляющего собой очередной извод имперской магистрали русской истории.

Есть и другая разновидность «красного дискурса», на которой следует отдельно остановиться — т. н. «национал-большевизм», представленный разными группами и персоналиями, которым свойственно воспринимать «советский проект» как русский национальный, в радикальной версии — противопоставленный колониальной по своему характеру «романовской» (романовско-готторпской) империи. Такой взгляд породило сочетание двух мыслительных парадигм, особенно распространенных среди «русских патриотов» — склонности выдавать желаемое за действительное, потом подгоняя под это желаемое аргументы, порой, самые фантасмагорические, и крайний конспирологизм, вытекающий из нее же, то есть, нежелания принимать суровую реальность, как она есть, вместо чего у нее ищется «второе дно».

Очевидная же реальность советского проекта с момента его утверждения и до его падения была недвусмысленно, открыто и аргументированно обоснована его официальной идеологией — марксизмом-ленинизмом. Из нее следует, что советский проект от начала и до конца мыслил себя как проект интернациональный, то есть глобальный, основанный на вероучении его жрецов — Маркса и присвоившего себе право быть его толкователем Ленина. То, что оставленные последним адепты в сжатые сроки примитивизировали это вероучение, сведя его к культу, а последние их поколения в большинстве не только не верили в него, но и толком его не понимали, дела не меняет — «советский проект» утвердился вместе с идеологией марксизма-ленинизма и потерпел крах тоже одновременно с ней.

В русском большевизме, конечно, можно находить реальные или мнимые «национальные» корни — коллективизм, общинность, мессианство, неотмирность, жажду справедливости и т. д., и т. п. Однако надо очень четко понимать — все это было присуще широкому революционному и освободительному движению на рубеже XIX и XX веков, особенно его «народнической» части. Однако в «естественном отборе» внутри этого движения победила сплоченная партийная секта со своей фундаменталистской идеологией, точно так же как в Германии в 20–30-х годов в аналогичном отборе внутри широкого националистического (фелькише) движения победила вождистская партия с не менее фундаменталистской идеологией, непримиримая к конкурентам. Только если в Германии она была условно национальной (почему условно, см. в главах 14 и 18), а в России интернациональной, глобалистской и абсолютно западной по своему идейному генезису.

То, что эта идеология в лице ее носителей оседлала какие-то стихийно национальные элементы и мотивы не только не отменяет субординации между ними, но и не противоречит ее интернационализму, как мы это показали в главах 15 и 16. Конечно, можно понять «патриотов» красного извода, которым хочется верить, что на смену трехвековому колониальному западническому правлению в 1917 году пришло истинно национальное, но что поделаешь — это абсолютно не соответствует действительности. Силы, взявшие власть в 1917 году, были не менее западническими и колониалистскими по отношению к туземцам и их отличие от «Романовых» в этом смысле можно усмотреть в том, что они не хотели примиряться с ролью России как периферии в мир-системе с западным ядром, но пытались создать вместо нее новую, где она будет центром. Но ведь и вступление «Романовых» в первую мировую войну можно объяснить тем же желанием, как и предшествующие этому три четверти века соревнования с Англией — разгромившая на континенте Германию и Австрию, взявшая под контроль столь желанные «проливы» Россия тоже из сырьевой периферии могла бы превратиться в центр мира — и именно срыв этой программы белые «булкохрусты» вменяют в вину красным, чуть ли не обвиняя их в работе на Англию.