Незавершенная революция

К вятичам и мере вернемся позже, а пока поговорим о Кривии, именем которой архаичные балты неслучайно называют нашу страну. Многочисленные сведения позволяют судить о том, что именно здесь завязывались узлы взаимоотношений варягов-русов и туземцев, вокруг которых впоследствии плелась сеть того, что позже стало Русью. Кривичи участвуют как в призвании варягов, так и в борьбе против них, строят для них ладьи, участвуют в их походах. И вот тут возникает важный вопрос — что помимо географического фактора способствует этой близости? С высокой вероятностью сам характер кривичей как славянизированных балтов, учитывая то, что таким же был маршрут развития варягов как циркумбалтийской общности, постепенно перешедшей на славянский (на кривичской основе) и определенно при вовлечении в этот процесс немалого числа кривичей, так как варяжская консорция пополнялась и из представителей туземных народов.

Однако тождества между этими феноменами не было. Варяги, русь были колониальным экстерриториальным образованием, кривичи — локальным явлением. Противоречия между ними проявили себя в весьма показательной истории с Полоцким княжеством как одним из ведущих центров кривичей. Будучи вечевой республикой, похожей на Новгород, он имел собственную княжескую династию, глава которой Рогволод, согласно преданию (достоверность которого, впрочем, оспаривается) тоже имел циркумбалтийское происхождение, но отличное от князей Руси. И тут происходит известная история, когда в ответ на оскорбительный отказ его дочери Рогнеды выйти замуж за уже киевского князя Владимира как сына рабыни, последний захватывает Полоцк и на глазах у Рогволода и его семьи, после этого убитых, «берет в жены Рогнеду». Вспомним в этой связи похожую историю — с карательной операцией Ольги против древлян, убивших ее мужа, князя Игоря за попытку собрать с них повторную дань. Во всех подобных случаях мы имеем дело с взаимоотношениями колониальной организации с местными сообществами, пытающимися отстоять от нее свою независимость.

Интересно также, что как в случае с древлянами, так и в случае с кривичами речь не идет о бескопромиссном отторжении местными племенами русов. Древляне признают их политическое господство, но восстают, когда те переходят меру, пытаясь снять с них двойную дань. Кривичи также исправно строят и поставляют для варягов ладьи, на которых они ходят в походы, и сами в них участвуют, но дорожат своими вечевыми вольностями, а их знать — своей родовой честью. Дольше же всех политическим амбициям Руси, как уже было сказано, сопротивляются вятичи, проживающие в наиболее отдаленных от ее складывающейся метрополии окраинах.

И «крещение Руси», и «ордынское иго» накладываются уже на эту реальность, эту почву. Но дальше все это уже эволюционирует в двух направлениях. Например, если мы посмотрим на Новгород, то увидим, что ни наличие в нем пришлого князя из варяжской династии, ни наличие архиепископа, представляющего греческую церковь, ни выплата дани Орде не мешали ему иметь и сохранять свой уклад вплоть до его поглощения Московией. Не мешали, очевидно потому, что будучи частью транслокальной княжеско-церковной сети Руси, новгородцы были политически субъектным республиканским сообществом. Новгородцы были демосом, пополо со своими грандами или, говоря современным языком, политической нацией, с существованием которой приходилось считаться всем внешним силам. Это наиболее яркий пример республиканской альтернативы, которой противостоял другой, победивший путь — превращения княжеской власти в самодержавную, а подвластного ей населения в просто «русских», подданных «руси».

Вокруг термина «русские» существует масса филологических спекуляций, мол, это не существительное, а прилагательное, а потому русские — это не народ, а сборная солянка «русских татар», «русских немцев», «русских евреев» и т. д. Однако «русские» это более поздний термин, тогда как раньше употреблялись другие понятия — «русины» или «русичи». Но в рассматриваемой нами перспективе проблема заключается в том, что все они отвечают не на вопрос «какие» или «что», а на вопрос «чьи», то есть, являются обозначением подвластных «руси» как колониального субъекта.