Незавидный холостяк

Вот и сегодня грохот гитар и агрессивная русская тоска надежно отпугивали от дома даже моих же работников. Только Луис забегал, чтобы уточнить, какого цвета лепестки роз заряжать в спрятанные внутри цветочной арки пушки. Посмотрел на мое лицо и мгновенно принял решение самостоятельно.

Судя по тому, что никто больше не приходил, с романтическим ужином моя команда тоже справилась без проблем. Надеюсь, Варваре с Томасом понравился наш красочный закат и настроил их на грядущий самый счастливый день их жизни.

А перед ним хорошо бы выспаться. Тем более что после наступления темноты на острове особо делать нечего – фонарей тут нет, освещение только внутри домов, а ночи у нас темные. Сегодня еще и новолуние, так что даже на пляже в свете звезд не будет видно ни зги, а уж в глубине острова тем более.

К тому же ночью на охоту выходит местная фауна и, хотя среди нее нет никого ядовитого или опасного, все же встретиться даже с летучей мышью на полной скорости или почувствовать, как шмыгают по ногам мелкие зверьки, – то еще удовольствие.

Поэтому я очень удивился, ближе к полуночи услышав стук в дверь, едва прорвавшийся через веселую похабщину «Бахыт Компота», несущуюся из колонок.

Поднялся с кровати, где валялся уже несколько часов, наблюдая за тем, как темнеет небо в окне между рейками ставень. Распахнул дверь – и гневные слова прикипели к языку, так и не сорвавшись.

Передо мной стояла Варвара в ярко-оранжевом, словно всполох огня, пляжном платье и держала в руках два горшка с маленькими деревцами.

– Вот, привезла отдать, – сказала она в пронзительной тишине, обрушившейся на мир, когда я вырубил музыку. – Теперь твоя очередь воспитывать детей. Здесь им будет лучше.

С минуту я стоял столбом, тупо глядя на глянцевые листики изрядно подросших манго и авокадо. Нет, меньше, секунд десять. Но долго, очень долго. Очень, очень долго. Просто эти секунды тянулись бесконечной вечностью.

А потом вдруг сорвались с места и замелькали, как фонари на автобане, когда летишь по нему на новеньком «Бугатти».

Под легким платьем она совершенно голая, и это выносит мозг сильнее, чем любое самое сексуальное белье с кружевами и ремнями. Ее губы пахнут морской солью и ветром, а горячие руки обвивают мою шею с нетерпеливой готовностью.

Я захлопываю дверь и тут же пригвождаю Варвару к косяку всем телом, подхватываю ее бедра, и она обвивает ногами меня за пояс, скрещивая лодыжки на пояснице.

И целует, целует, целует, прерывается на секунду, прижимается лбом ко лбу, рвано дышит, глядя в глаза, а потом снова целует. Жадно, отчаянно, сладко и невыносимо знакомо.

Ее кожа трется о мою кожу, грудь дразнит своей мягкостью, и кажется – мне уже достаточно и этого, только этого, чтобы сойти с ума от наслаждения.

Она такая же как прежде.

Отзывчивая, яркая, сладкая, нежная, трепетная, искренняя.

Такая, какой я узнал ее жаркой ночью на Кипре.

Она целует мои плечи, целует в шею, ловит губами губы.

Шепчет:

– Пожалуйста, Кир… Пожалуйста…

Мои имя на ее губах обжигает.

Смущение на ее лице обжигает тоже, когда я разворачиваюсь, делаю пару шагов к кровати, опрокидываю ее на спину и еще пару секунд любуюсь вздымающейся от частого дыхания грудью, раздвинутыми бедрами, блестящей между ними влагой, нежной глубиной, зовущей в себя.

– Тише… – шепчу я, когда она вздрагивает от первого прикосновения языка. – Тише, я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Ее вкус как давно желанный десерт. В ее запахе хочется купаться. От ее стонов по нервам разбегаются трескучие искры. Она тянет к себе мою руку, облизывает мои пальцы, обнимает губами каждый – и прикусывает, больно, остро, когда ее вытянутое струной тело содрогается, награждая меня еще одной порцией дразнящей сладости на языке.

Едва отдышавшись, Варвара ловко переворачивается на живот, сползает на пол и принимается расстегивать мои шорты, но когда ее губы касаются чувствительной плоти, я мотаю головой и, подхватывая под руки, тяну ее вверх.

– Нет, нет, не надо. Я хочу смотреть на тебя. Смотреть тебе в глаза, – отвожу ее волосы, любуясь искусанными губами и румянцем на нежной коже. От ее красоты до боли щемит сердце.

Ч-ч-черт… И от того, что у меня тут нет запаса презервативов, оно щемит еще сильнее. Я так хочу в нее, в ее горячую глубину, что это выворачивает наизнанку.

– Секунду… – шепчет она и на мгновение исчезает из моих объятий, чтобы появиться с яркой глянцевой пачкой в руках.

Захватила с собой вместе с «детьми», надо думать. Запасливая и продуманная Варвара – это… Это немного грустно.

Но все лишнее тут же смывает волной нетерпения, когда становится можно наконец заполнить ее собой, медленно-медленно, скользя кончиками пальцев по ее лицу, удерживаясь на последних остатках воли от срыва в головокружительную глубину. Перехватывает горло от того, какая она тесная и горячая. И как она сжимается еще сильнее, так что я боюсь кончить слишком рано, не успев насладиться до конца.

Она у меня первая женщина за много месяцев, почти за год, что я тут провел.