Незавидный холостяк

Она, так и не открывая глаз, проводит по стволу ладонью, сжимает его и накрывает головку пальчиками, так что у меня – искры из глаз. И когда она продолжает быстро-быстро двигать кулаком, я не могу удержаться.

Я прижимаю ее к себе, присасываюсь к губам и гашу стон в ее сладком рту, выплескиваясь ей на пальцы. Варвара так и не открывает глаза, пока я тянусь за салфетками, чтобы вытереть ее руку. Она засыпает раньше, чем я заканчиваю, и я обнимаю ее, улыбаясь.

Чувствую, это будут просто обалденные каникулы!

Утро

– Давай ты пообещаешь мне одну вещь, – говорит Кирилл, едва я размыкаю ресницы следующим утром.

У меня не чищены зубы, мне надо в душ и в туалет, мышцы болят тут и там, и еще… Еще я вспоминаю предыдущую ночь и зажмуриваюсь обратно.

Он вздыхает, и я чувствую, как волос касаются его пальцы. Скользят по лбу, очерчивают скулу, дотрагиваются до губ.

– Варвар-р-ра… – мурлыкает он. – Только не думай. Не начинай думать. Сначала пообещай.

– Что?.. – бормочу я, с трудом удерживаясь от того, чтобы закопаться поглубже в подушки.

Только то, что я совершенно голая, удерживает меня от немедленного бегства в ванную. Пока я прикрыта простыней – а бежать придется без нее.

Или с ней, но тогда раскрыть Кира – я чувствую, как его горячее бедро касается моего, и не знаю, что с этим делать.

– Давай ты не будешь думать о том, что происходит, что все это значит и куда приведет? Хотя бы неделю? Просто вырежешь это время из своей жизни – оно не считается, оно никак не влияет. Как тебе идея?

– А что будет через неделю? – с опаской интересуюсь я.

– Ну вот опять! Варвара! – Голос сердитый, но пальцы… пальцы нежные. И губы, которые касаются моего плеча, неосторожно выглянувшего из-под простыни, – тоже нежные. А щетина, которая трется о чувствительную кожу на груди – колкая и мягкая одновременно. Губы уже движутся дальше, а пальцы уже под простыней…

– Кирилл!

– Что?

Он поднимает голову, откидывает волосы с глаз и смотрит на меня сияющими глазами. Там, в прозрачной голубизне, вокруг зрачка искрится золотое кольцо – словно солнце в безоблачном небе.

Я тянусь к нему и в последний момент вспоминаю про нечищенные зубы.

Прижимаюсь щекой, и Кир обхватывает меня и прижимает к себе.

– Сделаешь мне такой подарок?

– Отпусти, мне надо в ванную… – бормочу я.

– Сначала пообещай.

Он отводит спутанные волосы от моего лица и смотрит серьезно и… Ох, от этого взгляда становится так невыносимо, что я киваю:

– Хорошо, обещаю. Но…

– Обещаю, что ничего плохого не случится. Вынырнешь потом обратно в свою жизнь, если захочешь, и все будет как раньше.

Как раньше…

Я уже подозреваю, что как раньше уже не будет, но что может случиться плохого?

– Согласна, согласна, теперь отпусти меня! – Я упираюсь ладонями ему в грудь и пытаюсь отодвинуться, но он все еще держит – и держит крепко. Это так приятно, что после маленькой паузы, когда Кирилл все же выпускает меня, я даже чувствую легкое разочарование.

– У тебя есть десять минут, а потом я присоединюсь! – смеется он мне вслед.

Туалет, зубы, ополоснуться… побыстрее. А то ведь правда присоединится!

Но – увы.

Черт, и правда – увы. Мне искренне жаль, что он даже не попытался открыть предусмотрительно запертую дверь ванной.

Когда я выхожу оттуда, в спальне уже никого нет – зато есть мой чемодан. А из гостиной доносятся запахи кофе и еды.

– Надень кольцо, – говорит Кирилл, когда я присоединяюсь к нему за накрытым столом. Булочки, сок, омлет, фаршированные грибы, бекон, сыр, фрукты, свежевыжатый сок – чего там только нет! Но я нацеливаюсь на корзинку с картошкой фри. Каникулы – значит, каникулы. Я заслужила немного радости.

Он, кстати, свое кольцо так и не снимал все это время. Даже интересно, как он объяснял его Гюрзе… и остальным.

Нет. Неинтересно. Сегодня неинтересно.

– Хорошо, – киваю я. – А мы купаться пойдем? И вообще, чем еще можно заняться на Кипре?

– Еще? – Кирилл отвлекается от намазывания масла на тост и смотрит на меня с подозрительным интересом. – Мне нравится это «еще»…

– Еще – кроме того, чтобы купаться! – защищаюсь я, но он уже откладывает хлеб в сторону, встает, подхватывает меня со стула и усаживает к себе на колени. – Кир!

– Тебе неудобно? – поднимает он бровь. – Что хочешь? Картошку?

И, конечно, за ломтиком картошки следует поцелуй.

Его губы кофейного вкуса, а сидеть на коленях, когда тебя держат вот так крепко, и есть из его рук кусочки фруктов и булочек так уютно, что…

Что до моря мы добираемся только к полудню.

До бирюзового яркого моря, еще прохладного – но точно не тогда, когда обхватываешь ногами горячее тело своего мужа, а он пользуется случаем, чтобы бесстыдно потискать мою попу.

Чем еще заняться на Кипре?

Кроме регулярного поедания вкусной еды из трех десятков тарелочек и мисочек?

Кроме погружения в лазурь и бирюзу, прохладой обнимающие разгоряченное тело?

Кроме наслаждения горячим, прожаривающим до костей солнцем?

Кроме Кирилла, который не выпускает меня из объятий ни днем ни ночью?