Незавидный холостяк

Как и маечки на тонких лямках, шорты и сарафан. Питер – не Кипр, сомневаюсь, что я там буду изнывать от жары. Зато наверняка пригодятся джинсы, кардиган, длинная юбка… Нет, юбку лучше покороче.

Спохватилась – мне же Сергей на свадьбу дарил какие-то невероятно роскошные часы. Я их, разумеется, не носила – куда мне? Лежали в коробочке далеко в шкафу, изображали из себя фамильную драгоценность, которую не стыдно передать дочери. Но пока дочери нет, было бы вежливо, наверное, показать, что я ношу подарок?

Все было как-то нервно и неловко. В какой-то момент я даже пожалела, что согласилась – куда я Женьке с ее Сергеем, буду пятым колесом в телеге? У нее роман в разгаре. Вряд ли у нас будет достаточно времени для сплетен. Она сама наверняка уже пожалела, что позвала.

Но представив себе, как вернется вечером Кирилл, как нам опять придется о чем-то разговаривать – с этой повисшей между нами невзаимностью, я чуть было не разревелась снова.

Да ладно, чего там… Все-таки разревелась. От души повыла в подушку и помесила ее кулаками, пока отчаяние не сменилось спокойной злостью.

Правда пришлось умываться холодной водой, лепить патчи под глаза и заново перетряхивать чемодан, чтобы как-то убить время – не рыдать же все время до назначенной встречи. От нечего делать решила даже завить волосы.

Почему бы нет? Но пока стояла в ванной перед зеркалом, накручивая на щипцы локоны, и смотрела в свои грустные глаза, поняла, что надо с этим что-то делать.

Иначе никакого веселья – всем будет меня только ужасно жаль.

Тревога нарастала, захлестывала волной.

До вечера вытерпеть было невозможно – наедине с собой, со своими мыслями и росточком авокадо, символом моей то ли старой, то ли новой жизни.

Я плюнула на все, накрасила ресницы и губы, подхватила чемодан – посижу где-нибудь в кафе у вокзала. Там, с чужими людьми, но при этом не одной, мне будет проще.

И прямо в дверях столкнулась с Кириллом.

Еле удержалась на ногах и вскрикнула от испуга, впечатываясь в него.

– Эй, ты куда, морально неустойчивая жена моя? – засмеялся он, помогая мне удержаться на ногах. – Где мой борщ? Я муж, я пришел голодным.

– Ой, Кирилл! Хорошо, что ты приехал, я вот как раз собиралась тебе звонить! Спасибо, что договорился с Гюрзой об отпуске, я сейчас ей позвонила и сказала, что еще недельку погуляю, она даже не возразила ничего, – затараторила я, пряча от него глаза и крутя то кольцо на пальце, то плотно обнимающие запястье часы.

– Пожалуйста, – спокойно ответил он, заходя в прихожую. – Так ты куда собралась-то?

Его ладони так привычно, так желанно легли мне на талию.

Он прижал меня к себе, потерся щетиной о висок, поцеловал в скулу и мурлыкнул на ухо низким голосом:

– Варвар-р-ра?

Ну как я могла устоять? Как оттолкнуть его?

Если все, чего мне хотелось в жизни в тот момент, – быть в его руках, греться о него, вдыхать его запах, прижиматься ближе?

Все, что он предложит, – я возьму. Буду хотеть большего, но возьму что даст.

Потому что… Потому что он – Кир.

Это пугало и злило одновременно.

– Уезжаю в Питер с подругой, – призналась я.

– Вот как? – Он чуть отклонился, чтобы поймать мой взгляд, но потом качнулся обратно, касаясь губами виска, скользя ими по щеке. – А что так внезапно?

– Отдохнуть хочу. После отпуска с тобой нужен еще один отпуск… – мрачно отозвалась я, та2я изнутри, но изо всех сил держась снаружи.

Держась хотя бы за этот ворчливый раздраженный тон.

– Зачем ты убегаешь? – упрекнул он, как всегда обходя все мои нагромождения слов и сразу обращаясь к сути. – Чего ты боишься?

– Следую твоим заветам! – фыркнула я. – Разве ты не рад? Все, как ты учил, – сменить обстановку, делать что хочется!

Вскинула глаза – и наткнулась на его спокойный, даже сочувствующий взгляд.

– Варвара… – Кир вздохнул. – Ну почему я вдруг стал тебе врагом только потому, что ты влюбилась? Я разве что-то плохое тебе делаю, а?

Он покачивал меня в объятиях, словно мы танцевали под какую-то очень медленную и неслышную музыку. Прямо в коридоре – рядом с чемоданом и приоткрытой дверью. Его это ничуточки не волновало, и только я внутренне дергалась, что кто-нибудь нас заметит.

– Ты меня не любишь! – зло фыркнула я.

То, что было трагедией, пока я металась в гостинице и дома в одиночестве, рядом с ним вдруг стало обвинением, которое я с удовольствием бросила ему в лицо.

– Я люблю тебя как могу. Как умею.

– Не как женщ-щ-щину, да? – прошипела я.

– Как уникальную Варвару, единственную в своем роде. Женщин много, ты одна, – не сдавался Кирилл.

– А я не хочу быть уникальной, я хочу быть любимой!

Он замер, лишь чуть более частое дыхание в тишине выдавало, что для него это тоже не простой разговор. Медленно отстранился – руки соскользнули с талии, но подхватили мои пальцы.

– Так тебе было бы лучше? – спросил Кирилл, склонив голову набок.

– Да!

– Я постараюсь.

– Да брось… – скривилась я, пытаясь представить, как Кир будет стараться. – Не ври, пожалуйста.

– Я не вру, я правда постараюсь, если это сделает тебя счастливой, – пожал он плечами и поднес мои пальцы к губам. – Не думаю, что это проще, чем тебе – разлюбить меня. Но попробую.