Нездешние

Лес очень чистый: нет н поваленных деревьев, ни оврагов, лишь кое где виднеются редкие заросли кустарника с длинными острыми листьями. Такое ощущение, что кто-то ухаживает за ним. Вот только ни одной тропинки тоже не видно. И, разумеется, никаких признаков жилья. Даже птиц не слышно.

Войдя под полог этого странного леса, я тут же начинаю вертеть головой во все стороны. За каждым деревом мне чудится голодный зверь. Или лучник с натянутой тетивой. Или девушка с серебристыми волосами. Я стараюсь идти как можно тише, но все равно чувствую, что почти каждый мой шаг хорошо слышен — и возможно, слышен довольно далеко. Впрочем, уверенности в том, что во всем лесу есть еще хоть одна живая душа, у меня нет.

Идти приходится немного в гору: похоже, что передо мной поросший лесом пологий холм. Мне кажется странным, что неведомые строители разместили крепость не на его вершине, а у подножия, но гадать об их мотивах я не берусь. У меня есть более насущные вопросы.

Спустя минут десять ровные белые стволы передо мной расступаются, и я оказываюсь на краю небольшой круглой полянки, диаметром шагов в тридцать. Я внимательно осматриваю ее. Вроде бы, ничего особенного, но внезапно камень в моих пальцах, только что размеренно пульсировавший, начинает дрожать, словно телефон в режиме вибрации. Я замираю на секунду, и только тогда замечаю что-то. У противоположного края поляны спиной ко мне стоит человек. Точнее, человек ли это, до конца неясно. Его руки и ноги длинные и тонкие, и надето на них что-то черное и облегающее. Я бы и не увидел его, если бы не сигнал от камня, и если бы его не освещала зеленая луна: красная в это время как раз скрылась за облаком.

Человек стоит не шелохнувшись, зачем-то уставившись в ствол дерева. Что он там видит? Почему стоит спиной к поляне? Знает ли он, что я здесь? Стоит ли мне окликнуть его и попросить о помощи? Отчего-то мне кажется, что нет. По крайней мере, взбесившийся зуммер камня я могу понять только так. По коже начинают ползти мурашки, словно дрожь камня передалась мне. Одно дело бродить одному в ночном лесу, а другое знать, что ты в нем не один.

Моя нога медленно тянется назад, чтобы сделать шаг в спасительную тень деревьев. Еще пара шагов, и я смогу спрятаться за белый ствол. Потом нужно будет осторожно отойти поглубже в лес и обойти поляну стороной. То, что мне нужно, явно находится за ней.

Но стоит мне поставить ногу на склон, как она соскальзывает вниз по влажной траве. Секунду пробалансировав в воздухе с раскинутыми руками, я хватаюсь за ветку ближайшего куста и, держась за нее, проезжаю назад и падаю на колено. Звук падения выходит не таким уж громким, но вот шелест кустарника…

В ту же секунду человек на другой стороне поляны поворачивает голову. Сразу на сто восемьдесят градусов, словно сова. Собственно, с этого момента можно уже перестать называть его человеком. Глаз у него один и светится неярким желтым светом. Но возможно это только кажется, потому что левой половины лица не видно совсем. Отсюда невозможно разглядеть, отчего так — это какой-то капюшон или что-то другое. Просто на меня смотрит существо, голову которого словно разрубили вдоль от затылка до шеи, оставив на плечах лишь одну половину.

Дальше думать уже нечего.

Я бросаюсь бежать, не разбирая дороги. Впрочем, ничего даже отдаленно похожего на дорогу тут и нет: только огромные деревья и мертвая тишина, нарушаемая только моими шагами. И шагами за моей спиной.

Со всех ног я несусь по пологому склону, думая только о том, чтобы не треснуться с разбегу об один из торчащих тут и там стволов. Существо, бегущее за мной, как будто не приближается, но и не отстает. Я слышу, как трава шуршит под его ногами. Оно не кричит, не сопит, не требует остановиться. Я не уверен даже, дышит ли оно. Не удивлюсь, если нет.

Я чувствую себя героем какой-то дурацкой игрушки для телефона, которому нужно постоянно огибать препятствия, появляющиеся из-за края экрана, а снизить скорость он не может. Деревья словно вырастают из-под земли, и я едва успеваю от них уворачиваться. Один раз я перепрыгиваю через сухое русло ручья, которое успел увидеть в самый последний момент: еще секунда и растянулся бы на его берегу. А это верная смерть я в этом не сомневаюсь.

Силы постепенно оставляют меня, а одышка берет свое. Бежать я все еще могу — тем более, дорога идет под гору, но следить за препятствиями становится все труднее. От камня, зажатого в моей руке, исходит истеричная дрожь. Впрочем, меня предупреждать об опасности уже и не надо.

— Помоги! Сделай что-то! — хрипло выдыхаю я, обращаясь к камню. Я уже привык к тому, что он едва ли не всемогущ. Наверное, это опасная привычка. Надеяться нужно только на себя. Но сейчас мне плевать. Я отчаянно хочу, чтобы неведомая сила вновь пришла ко мне на помощь. Боже, как же глупо было лезть в эту квартиру, не зная, ни как из нее выйти, ни что меня здесь ждет!

Камень ничего не отвечает. Шаги за моей спиной только приближаются.