Нездешний

— Неужели ты сам не понимаешь, насколько безумны твои речи? Вы намерены сразиться со злом его же оружием. Допустим, вы одержите победу. Но кончится ли на этом война? Вы остановите Чёрное Братство, но есть другие братства и другое зло. Зло не умирает, Дардалион. Это сорная трава, растущая в саду жизни. Её срезают, жгут, вырывают с корнем, но она вновь вырастает, и ещё сильнее, чем была. У дороги, которую ты избрал себе, нет конца — одна война сменяет другую.

Дардалион молчал: правота этих слов поразила его в самое сердце.

— Тут ты прав, отец, — наконец проговорил он. — Я это вижу. И вижу также, что ты был прав, назвав меня настоятелем. Мы не можем оставаться простыми воинами духа. Мы должны основать орден и чётко определить свою цель. Я подумаю над твоими словами.

— Но решения своего не изменишь?

— Нет. Я поступил так во имя веры и не изменю ей, как и ты не изменил бы своей.

— Отчего же, Дардалион? Ты уже изменил однажды. Когда-то ты присягнул в том, что жизнь всякого человека — и не только человека — будет священна для тебя. Теперь ты убил нескольких человек и начал есть мясо. Что для тебя ещё одно прегрешение против «веры»?

— Я не могу спорить с тобой, отец. Правда за тобой, и это удручает меня.

Настоятель поднялся с колен.

— Надеюсь, история забудет о тебе и твоих Тридцати, — но боюсь, что моя надежда не осуществится. Насилие всегда оставляет след в памяти человеческой. Будь осторожен, созидая свою легенду, иначе она разрушит всё, за что мы стоим.

Настоятель ушёл в сгущающиеся сумерки, где молча ждали Астила и остальные. Они склонились перед ним, но он им не ответил.

Тридцать собрались вокруг Дардалиона. Он завершил молитву и поднял голову.

— Мир вам, друзья. Сегодня мы должны будем помочь генералу Карнаку, а кроме того, поразмышлять о себе. Очень возможно, что путь, на который мы ступили, приведёт нас к погибели, ибо то, что мы делаем, расходится с волей Истока. Поэтому мы должны сохранять веру в своих сердцах и уповать на то, что поступаем правильно. В эту ночь кто-то из нас может погибнуть, и нельзя нам совершать странствие к Истоку с ненавистью в душе. Мы начнём с того, что соединимся в молитве. Помолимся за наших врагов и простим их в сердце своём.

— Как можно простить их, а потом убивать? — спросил молодой священник.

— Если мы не простим их, нас поглотит ненависть. Подумай: если бы у тебя была собака и она бы взбесилась, ты ведь убил бы её, хотя и жалея. Ты не испытывал бы к ней ненависти. Об этом я и прошу. Помолимся.

Когда стемнело, они завершили совместную молитву и поднялись в ночное небо.

Дардалион огляделся. Все Тридцать облеклись в серебряную броню, и в руках у них появились сверкающие щиты и огненные мечи. Звёзды пылали ярко, и горы в лунном сиянии отбрасывали резкие тени. В полной тишине Тридцать ожидали появления Чёрного Братства.

Дардалион чувствовал, как нарастает тревога его товарищей. Сомнения вспыхивали и гасли, вспыхивали и гасли… Вновь и вновь… Ночь стояла ясная и тихая, и лес внизу купался в серебре.

Тянулись немыслимо долгие часы. Страх подступал и уходил, коснувшись каждого своими ледяными пальцами.

Ночь становилась всё более грозной, и на западе собирались мрачные тучи, заслоняя луну.

— Они идут! — передал другим Астила. — Я чувствую их.

— Сохраняйте спокойствие, — мысленно произнёс Дардалион.

Тёмные тучи придвинулись ближе, и меч в руке Дардалиона вспыхнул белым огнём.

Тучи изрыгнули сонм воинов в чёрных плащах. Исходящая от них ненависть захлестнула священников. Дардалион ощутил на себе её тёмную силу, но освободился и устремился навстречу врагу. Меч его рубил направо и налево, щит звенел, принимая ответные удары. Тридцать бросились ему на помощь. Битва закипела.

Чёрных воинов было больше полусотни, но они не смогли устоять против серебряных Тридцати и устремились обратно за тучи. Тридцать ринулись за ними в погоню.

Внезапно Астила издал предостерегающий крик, и Дардалион, бывший у самых туч, отклонился в сторону.

Туча раздувалась, образуя тёмное чешуйчатое тело. Вот на нём отросли огромные крылья, а впереди разверзлась красная пасть. Чудище принимало в себя Чёрных Братьев и на глазах обретало силу.

— Назад! — передал Дардалион, и Тридцать помчались обратно к лесу.

Зверь гнался за ними. Дардалион замер на миг, лихорадочно обдумывая случившееся. Чёрные Братья, соединившись, создали это чудовище. Реально ли оно? В глубине души Дардалион понимал, что да.

— Ко мне! — передал он, и Тридцать собрались вокруг него. — Один воин. Один разум. Одна цель, — произнёс он, и Тридцать слились воедино.

Дардалион ощутил, как его разум тает, соединяясь с другими, а сила растёт.

Там, где были Тридцать, возник Единый с горящими глазами и мечом, похожим на застывшую молнию.