Неземная

– Ты меня удивляешь, Мег, – дружелюбно говорит он. – Я бы никогда не подумал, что ты станешь такой заботливой мамочкой. И к тому же так поздно.

– Убери от нее руки, Сэм. – Мамин голос звучит так устало, словно он чертовски достал ее.

Но Чернокрылый лишь сильнее сжимает меня в руках.

– Что же ты такая непочтительная?

– Она всего лишь Квартариус, зачем тебе тратить на нее время? Да в ней больше от человека, чем от ангела.

Мама на мгновение встречается со мной взглядом. У нее явно есть план.

– Нет, – сухо отвечает Сэм. – Я хочу ее. Но готов отпустить, если ты займешь ее место.

– Отправляйся в ад, – огрызается она.

Его гнев, как ядерный гриб, разрастается над нами, хотя выражение его лица не меняется.

– Как скажешь, – говорит он.

Чернокрылый бормочет на ангельском языке какое-то слово, которое я, к своему удивлению, не понимаю, и воздух вокруг нас начинает мерцать и потрескивать. Раздается оглушительный хлопок, скорее даже взрыв. Земля под ногами слегка дрожит, как будто кто-то уронил что-то тяжелое. А затем знакомый мир окрашивается в серые краски.

Мы оказываемся в месте, которое очень похоже на лес, где мы находились, вот только здесь от него осталась лишь унылая и безнадежная пустошь. Нас окружает тот же пейзаж, тот же склон горы и деревья, но на них нет ни одного листочка или иголочки. Это просто голые серые скрюченные стволы и ветки на фоне размытого, сотрясаемого громом неба. Здесь нет ни цвета, ни запаха, ни звука, лишь редкие раскаты. И ни одной птицы. Свет угасает, отражая заход солнца, и черные грозовые тучи укутывают то, что в привычном мире было идеальным голубым небом.

Я всегда представляла, что в аду обжигающее пламя, озера из серы и демоны с рогами и горящими глазами, которые пытают души проклятых. Но здесь так холодно, что при дыхании изо рта вылетает облачко пара. Липкий туман окутывает меня и пронизывает до костей. И я сильно дрожу.

А мама сияет ярче, чем кажется возможным. Мир вокруг все так же черно-белый, но кажется, словно кто-то добавил контраста на полную. Ее кожа стала невероятно белой. А волосы – чернильно-черными.

Сэм ослабляет хватку на моей руке, потому что мы оба знаем – мне некуда бежать. Здесь он выглядит более расслабленным. И к тому же стал больше, выше и мускулистее, если это возможно. Более сильным. Его глаза блестят. Он прикрывает их на мгновение, делает глубокий вдох, словно наслаждается воздухом, а затем за его спиной появляются крылья. Они огромные – гораздо больше, чем у мамы или меня, – и маслянисто-черные, словно позади Сэма разверзлась черная дыра, которая поглощает весь свет.

На лице Чернокрылого появляется грустная улыбка. Он явно гордится собой. Переход в ад с того места, где мы находились, нелегкое дело, а ему очень хотелось произвести впечатление на маму.

– Ты еще больший дурак, чем я думала, – выпаливает мама.

Похоже, ее это ни капли не впечатлило.

– Ты не сможешь удерживать нас здесь.

Какая отличная новость.

– Ты забываешь, кто я, Маргарет.

Его совершенно не раздражают ее дерзкие ответы, а скорее очаровывают. Он такой терпеливый. И гордится этим. Чернокрылый знает, что она боится. Поэтому выжидает, когда ее маска спокойствия треснет.

– Нет, – тихо отвечает мама. – Это ты забываешь, кто я, Хранитель.

Я чувствую, как его тело мгновенно пронзает сильный страх. Он опасается не мамы, а кого-то другого. Даже двоих. Я вижу их расплывчатый образ в отдалении. Двое мужчин с белоснежными крыльями. Один с ярко-рыжими волосами и сверкающими голубыми глазами. Второй – блондин с золотистой кожей, от которого так и пышет свирепостью, хотя мне и не видно его лица.

Но это лишь подтверждает пылающий меч в его руках.

– Кто они? – шепчу я, прежде чем успеваю остановить себя.

Сэм хмуро смотрит на меня.

– Что ты сказала?

Он вновь вторгается в мой разум, и на мгновение я чувствую сильное давление, а затем все резко обрывается, словно между моими и его мыслями захлопнулась дверь. Чернокрылый резко отшатывается от меня, как будто прикосновение вдруг стало обжигающим. И после разрыва контакта я уже не ощущаю его мыслей. А печаль и гнев уменьшаются наполовину. Я снова могу двигаться. Дышать. И сбежать.

Но мои мысли сейчас о другом. Я всаживаю ему в стопу каблук – хотя вряд ли это причинило ему серьезный вред – и бросаюсь вперед, прямо к маме. Она протягивает мне руку, и я хватаюсь за нее. Притянув к себе, мама не спешит отпустить мою руку. Чернокрылый рычит, и от этого звука волоски на коже встают дыбом. А на его лице явно читается желание нас уничтожить.

Он расправляет крылья. И облака над нами начинают потрескивать от переполняющей их энергии. Мама сжимает мою руку.

«Закрой глаза!» – приказывает она, не говоря ни слова.

Не знаю, что шокирует меня больше: то, что мама может мысленно общаться со мной, или то, что она думает, будто я закрою глаза в такой момент. Но она не ждет, пока я послушаюсь. Проходит мгновение, и все вокруг заливает яркий свет. И в тех местах, где он соприкасается с окружающим миром, вновь появляются намеки на тепло и цвета.

Венец.