Неземная

– Птицы тоже сводят меня с ума. Но в тот момент я еще не знала, было ли это странным совпадением или нет. А потом до меня дошли слухи, что ты поразила всех своими знаниями на уроке французского языка, – говорит она. – Я учу испанский. И у меня с ним нет никаких проблем, потому что я бегло говорю на итальянском из-за того, что бываю в Италии у маминых родственников. Эти языки похожи, относятся к романской семье и так далее. По крайней мере, у меня такая легенда.

Я не могу перестать рассматривать ее крылья. Мне все еще не верится, что я вижу их на человеке, которого практически не знаю. И это безумный контраст: Анджела с блестящими черными волосами, которые собраны с одной стороны лица, с черной помадой и подводкой вокруг глаз, в черной майке и серых джинсах с дырами на коленках, с фиолетовыми ногтями – и ослепительно-белые крылья, виднеющиеся за ее спиной, которые отражают свет прожекторов на сцене, отчего кажется, будто ее фигуру окутывает божественное сияние.

– Но я убедилась в этом, когда твой брат победил всю команду по спортивной борьбе, – говорит она.

– Всю команду?

Джеффри рассказал мне совершенно другую историю.

– Разве ты об этом не слышала? Он подошел к тренеру и попросил, чтобы его включили в команду, но тот сказал, что отбор проводился в ноябре и твоему брату придется подождать до следующего года. И тогда Джеффри сказал: «Разрешите мне сразиться с лучшими парнями в каждой весовой категории. Если они побьют меня, то я приду к вам в следующем году. Но если я их обыграю, то вы разрешите мне попасть в команду». Об этом тут же разнесли по всей школе. У меня первым уроком была физкультура, так что я уже находилась в спортзале, но не обращала на них внимания, пока твой брат не добрался до полусреднего веса. А когда он начал сражаться с чемпионом в тяжелом весе, там собралась уже вся школа. Тоби Джеймсон. Он настоящий монстр. Но, что удивительно, Джеффри быстро разобрался с ним и при этом даже не выглядел уставшим. Когда я это увидела, то поняла, что его точно нельзя отнести к обычным людям. И тогда я решила надеть футболку с ангелами на историю Британии, а затем понаблюдать за тобой. Ты бы видела, каким напряженным и задумчивым становилось твое лицо, когда ты рассматривала изображение. И это рассеяло последние сомнения.

– Неужели это настолько очевидно?

– Для меня, да, – говорит она. – Но я этому рада. Я никогда не встречала кого-то, похожего на меня.

Анджела смеется, и прежде чем я успеваю обдумать ее слова, она подгибает колени, взлетает со сцены, а затем медленно скользит над темным залом и вверх по стропилам.

– Догоняй! – кричит она мне.

Я смотрю ей вслед, представляя, сколько всего переломаю, если попытаюсь последовать за ней.

– Не думаю, что у вас хватит денег, чтобы заменить все, что я сломаю, если полетаю здесь.

Она с легкостью опускается на сцену.

– Я не умею летать, – признаюсь я.

– Это тяжело поначалу, – говорит Анджела. – Весь прошлый год я лезла по ночам в горы, чтобы спрыгнуть с уступа и поймать ветер. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы наконец научиться этому.

От этих слов я впервые чувствую себя не такой неудачницей в полетах.

– Разве тебя не учила мама? – спрашиваю я.

Она с улыбкой трясет головой, словно считает эту идею забавной.

– Мама такой же обычный человек, как и все. Сама подумай, кто из обладателей ангельской крови назвал бы своего ребенка Анджелой?[22]

Я сдерживаю улыбку.

– Может, у нее и не очень богатое воображение, – говорит Анджела. – Но она всегда была рядом.

– Значит ангельская кровь досталась тебе от отца.

Ее лицо мгновенно становится серьезным.

– Он был ангелом.

– Ангелом? Так ты полукровка. Димидиус.

Она кивает. Значит, она вдвое сильнее меня. И умеет летать. И волосы у нее нормального цвета. Я сейчас лопну от зависти.

– А тебе все досталось от мамы, – догадывается Анджела. – И ты…

– Я лишь Квартариус. Моя мама – Димидиус, а папа обычный человек.

Внезапно меня охватывает чувство беззащитности от того, что я стою на сцене с расправленными крыльями, поэтому я складываю их и мысленно приказываю им спрятаться. Анджела делает то же самое, и затем с минуту мы просто смотрим друг на друга.

– На уроке ты сказала, что никогда не видела собственного отца, – говорю я.

Она старательно сохраняет безразличное выражение лица.

– Конечно, нет, – ровным голосом говорит она. – Он из Чернокрылых.

Я киваю, словно прекрасно поняла, что она имела в виду, хотя это не так. Анджела отворачивается и выходит из круга света на сцене в более темный угол.