Неземная

– Ну, у Анджелы они оказались белыми, – говорю я. – Полагаю, это означает, что у нее чистая душа.

Мама подходит к кухонному шкафчику и достает стакан. А затем наполняет его водой из-под крана и медленно, невозмутимо пьет.

– Чернокрылый изнасиловал ее маму.

Я пристально смотрю на нее, чтобы увидеть, как она отреагирует на мои слова. Никак.

– Анджела опасается, что когда-нибудь придут и за ней. Выдела бы ты ее лицо, когда она рассказывала об этом. Ей очень страшно. По-настоящему страшно.

Мама ставит стакан и смотрит на меня. Кажется, ее совершенно не смутили мои слова. И это пугает меня еще больше. Но тут меня озаряет.

– Ты уже знала про Анджелу, – говорю я. – Откуда?

– У меня свои источники. К тому же она даже не пытается скрыть свои способности. Для того, кто боится Чернокрылых, она не очень-то осторожна. А решив открыться тебе, она и вовсе поступила безрассудно.

Я смотрю на нее, и в этот момент до меня доходит, как много мама мне не рассказывает.

– Ты лгала мне, – говорю я. – Я рассказываю тебе все, а ты мне врешь.

Она встречается со мной взглядом. Ее явно удивили мои обвинения.

– Это неправда. Просто есть вещи, которые…

– Сколько потомков ангелов живет в Джексон-Хоуле?

Кажется, ей не понравился мой вопрос. И видимо, поэтому она на него не отвечает.

Я подхватываю рюкзак, который бросила на пол кухни, и направляюсь в свою комнату.

– Подожди, – восклицает мама. – Мы еще не закончили разговор.

– На мой взгляд, тут разговариваю только я.

– Клара! – раздраженно кричит она мне вслед. – Если я тебе что-то не рассказываю, то только ради твоей безопасности.

– Я этого совершенно не понимаю. Как неведение защитит меня?

– Что еще сказала тебе Анджела?

– Ничего.

Я захлопываю за собой дверь. Снимаю пальто и бросаю его на кровать, борясь с желанием закричать, или заплакать, или и то и другое вместе. Успокоившись, я подхожу к зеркалу и вызываю крылья, а затем выставляю их перед собой, чтобы получше рассмотреть перья. «Они практически белые», – думаю я, проводя по ним рукой. Не как свежевыпавший снег, с которым сравнивала мама, но все же белые.

Хотя и не настолько белые, как у Анджелы.

Я слышу мамины шаги в коридоре. Она останавливается перед дверью в мою комнату. И я жду, что она постучит или войдет и скажет, что ради моей безопасности больше не хочет, чтобы мы с Анджелой общались. Но она этого не делает. Вместо этого, простояв там пару мгновений, она тихо уходит.

Подождав несколько минут и убедившись, что мама спустилась вниз, я крадусь по коридору в комнату Джеффри. Он сидит за столом перед ноутбуком и, видимо, с кем-то болтает. Увидев меня, он что-то быстро печатает, а потом вскакивает и смотрит мне в лицо. Я убавляю громкость на музыкальном центре, чтобы хотя бы слышать свои мысли.

– Ты сказал ей, что скоро вернешься? – с ухмылкой говорю я. – Кстати, как ее зовут? И даже не вздумай все отрицать. А то я начну выспрашивать об этом в школе, и все выйдет еще более неловко.

– Кимбер, – тут же отвечает он. – Ее зовут Кимбер. – Выражение его лица все такое же равнодушное, но уши слегка краснеют.

– Красивое имя. Кажется, она блондинка?

– Ты пришла сюда поприкалываться надо мной?

– Ну, это довольно весело, но я пришла сюда по другому поводу. Я хотела кое-что тебе сказать.

Я убираю кучу грязного белья с кресла и сажусь. И чувствую, как на мгновение сжимается горло от того, что я собираюсь нарушить мамино правило: «Не рассказывай ничего своим детям». Но мне надоело тыкаться в темноте. Меня охватывает злость. На все вокруг, на свою дерьмовую жизнь и на всех людей в ней. И я не хочу больше сдерживаться.

– В Анджеле Зербино течет ангельская кровь, – говорю я.

– В ком? – через секунду спрашивает он.

– Десятиклассница, высокая, длинные черные волосы, как у эмо, золотистые глаза. Всегда ходит одна.

Он задумчиво смотрит в потолок, словно мысленно рисует образ Анджелы.

– Откуда ты знаешь, что в ней течет ангельская кровь?

– Она сама мне об этом сказала. Но это неверный вопрос, Джеффри.

– То есть?

– Тебе бы следовало спросить, почему Анджела решила сказать мне, что в ее жилах течет ангельская кровь. И если бы ты задал мне этот вопрос, я бы ответила, что она рассказала мне об этом, потому что знала, что я такая же.

– Что? Как она об этом узнала?

– А вот это правильный вопрос, – говорю я, а затем наклоняюсь вперед. – Она видела, как ты в прошлом месяце победил всю команду по спортивной борьбе. Видела, как ты сразил Тоби Джеймсона, который весит килограммов девяносто, и даже не вспотел. И она сказала себе: «Ого, этот парень отличный боец, должно быть, он ангел».

Его лицо бледнеет. И я чувствую легкое удовлетворение. Конечно, я не упоминаю некоторые неприятные детали: о своей глупости про птиц, о французском языке и о том, как пялилась на ее футболку с ангелами, так ловко угодив в ее ловушку. К тому же именно Джеффри сыграл решающую роль. Лишь увидав его на борцовском коврике в тот день, Анджела убедилась, что мы не обычные люди.

– Ты рассказала маме?