Неземная

– Что ж, значит, в субботу с семи до полуночи. – Я указываю на баннер.

Он оборачивается и смотрит на рекламу.

– Я даже не знаю, где ты живешь, – говорит Кристиан.

Я быстро называю свой адрес и начинаю объяснять, как туда добраться, но тут же замолкаю, когда он начинает смеяться. Покачав головой, он достает из шкафчика ручку, а затем хватает меня за запястье, и в тот же миг мою шею колет от электрических разрядов.

– Напиши мне лучше, – просит он.

Разжав мои пальцы, Кристиан выводит на моей ладони зелеными чернилами свой адрес электронной почты.

– Обязательно, – обещаю я, и мой голос почему-то звучит до смешного пронзительно и прерывисто.

Прядь волос падает мне на лицо, и я убираю ее за ухо. Он закрывает ручку и закидывает рюкзак на плечо.

– Встретимся в семь часов?

– Договорились, – отвечаю я.

Кажется, от его прикосновения в моей голове остались лишь односложные ответы. Возможно, Анджела права. Возможно, то, что мы держались за руки в моем видении, действительно означает, что этот сексуальный парень станет моим. Это не так уж и отстойно.

– Ладно, мне пора, – говорит Кристиан, вырывая меня из мыслей.

Его рот растягивается в полуулыбке, которой он одаривает всех девушек. И на мгновение он вновь кажется самим собой, позабывшим о Кей.

– Увидимся в субботу, – добавляет он.

– До встречи.

Когда Кристиан уходит, я сжимаю в кулаке руку с адресом. «Я гений, – думаю я. – Это просто гениальная идея».

Я иду на танцы с Кристианом Прескоттом.

Мама снова плачет. На часах почти семь. Я стою в ее спальне перед зеркалом в полный рост, а она смотрит на меня, и по ее лицу струятся слезы. Она даже не всхлипывает, потому что это было бы слишком унизительно для нее. Но меня это беспокоит. Только что она помогала мне обвязать голову двумя серебряными лентами в греческом, как она уверила меня, стиле, а через мгновение она уже сидит на краю кровати и молча плачет.

– Мама, – беспомощно зову я.

– Я так счастлива за тебя, – смущенно шмыгая носом, говорит она.

– Ну-ну. Вижу, как ты счастлива. – Я не могу избавиться от неприятного чувства, что в последнее время она не в себе. – Постарайся взять себя в руки. Кристиан будет здесь с минуты на минуту.

Она улыбается.

– Серебряный «Аваланш» вывернул из-за деревьев! – кричит Джеффри.

Мама встает.

– Побудь пока здесь, – вытирая глаза, говорит она. – Пусть немного подождет.

Я подхожу к окну и незаметно наблюдаю, как Кристиан подъезжает к дому и паркуется. Он поправляет галстук и проводит рукой по взъерошенным темным волосам, прежде чем направиться к двери. Я в последний раз смотрю на себя в зеркало. «Мифическая любовь» подразумевала, что костюмы должны напоминать мифы о богах и богинях, о Геракле и подобных героях. Так что мое платье в греческом стиле подходит идеально. Я оставила волосы распущенными, и теперь они волнами ниспадают на спину. Скоро их вновь придется красить. Уже виднеются золотистые корни.

– А вот и она, – говорит мама, когда я появляюсь на верхней площадке лестницы.

Они с Кристианом смотрят на меня. Я улыбаюсь и осторожно спускаюсь по ступенькам.

– Ого, – выдыхает Кристиан, когда я останавливаюсь перед ним, а затем окидывает взглядом с ног до головы. – Красиво.

Я не уверена, говорит ли он о платье или обо мне в целом. Но в любом случае я с ним согласна.

На нем элегантный черный смокинг, серебристый жилет с галстуком, белая рубашка и все такое. Одним словом, при виде него начинают течь слюнки. Даже мама не может отвести от него взгляда.

– Отлично выглядишь, – говорю я.

– Кристиан рассказал мне, что живет неподалеку, – делится мама. Ее глаза сверкают, а на лице не осталось и следа слез. – Как ты сказал? В пяти километрах к востоку отсюда?

– Примерно так, – подтверждает он, все еще не сводя с меня взгляда. – Если по прямой.

– У тебя есть братья или сестры? – спрашивает мама.

– Нет, я единственный ребенок.

– Нам пора, – вмешиваюсь я, так как понимаю, что она пытается сложить вместе кусочки моего видения и при этом может испугать Кристиана.

– Вы так чудесно смотритесь вместе, – восхищается мама. – Можно я вас сфотографирую?

– Конечно, – соглашается Кристиан.

Она бежит в свой кабинет за фотоаппаратом. А мы молча ждем ее. От него так потрясающе пахнет – приятная смесь мыла, одеколона и чего-то свойственного только ему. «Феромоны, – думаю я. – Но как бы там ни было, это больше, чем просто химия».

Я улыбаюсь ему.

– Спасибо, что так терпеливо ко всему относишься. Ты же знаешь, какими бывают мамы.

Он не отвечает, и на мгновение я задаюсь вопросом, получится ли у нас сегодня улучшить отношения. Потом мама возвращается, и мы встаем у двери, чтобы она нас сфотографировала. Кристиан заводит руку мне за спину, едва касаясь поясницы. По моему телу пробегает легкая дрожь. Каждый раз, когда мы соприкасаемся, между нами что-то происходит. У меня нет этому объяснения, но в такие моменты я чувствую себя сильной и слабой одновременно. Чувствую, как кровь струится по венам, а воздух наполняет и опустошает легкие. Будто мое тело признает его. Не знаю, что это означает, но мне это нравится.