Неземная

– Как ты узнала, что Кристиан расстался с Кей?

Мама с Анджелой переглядываются. Я оставила их наедине утром буквально на пять минут, но подруга, видимо, успела поделиться с мамой своей теорией: «Кристиан и Клара – родственные души». Интересно, что мама думает об этом.

– Я бы на месте Кристиана вообще не пошла на танцы, – говорит Венди. – Для него это будет сродни походу в змеиное гнездо.

Это правда. На прошлой неделе Кристиан вел себя как-то странно в школе. Ничего особенного, но я так часто слежу за ним, что сразу заметила. На истории Британии он не отпустил ни одной шуточки, к которым все уже привыкли, и ничего не записывал. Да и вообще пропустил два занятия, чего раньше с ним не случалось. Он иногда опаздывает, но всегда приходит на урок. Наверное, он очень расстроился из-за Кей.

Я натягиваю платье через голову. И оно садится так, словно сшито специально для меня.

– Выходи уже, – зовет Анджела.

Я открываю дверь, делаю несколько шагов и подхожу к зеркалу в полный рост.

– Жаль, что мои волосы такие рыжие, – говорю я, убирая непослушную прядь с лица.

– Ты просто обязана купить это платье, – заявляет Анджела.

– Но я же не иду на танцы.

– Ты должна пойти на танцы и надеть это платье, – говорит Венди.

– Согласна, – поддакивает Анджела.

– Ты такая красивая, – шепчет мама, а потом, к моему ужасу, роется в сумочке в поисках салфетки и утирает навернувшиеся слезы. – Я куплю его, – заявляет она через несколько секунд. – Если ты не пойдешь на танцы в этом году, то наденешь в следующем. Оно потрясающее, Клара. В нем твои глаза становятся цвета васильков.

И вот как с ними спорить? Так что через пятнадцать минут, когда мы вышли из магазина, мои руки сжимали пакет с платьем. Мы решили разделиться. Как сказала мама: «Разделяй и властвуй». Я и Анджела отправились в магазин бижутерии, а мама с Венди в обувной, потому что мама больше всего на свете любит новые туфли. А встретиться все вместе мы должны были у входа в торговый центр через час.

У меня какое-то странное настроение. Мне смешно, что Анджела и Венди идут на танцы, но единственное, что мы купили сегодня – это мое платье. Хотя я никуда не иду. К тому же меня бесит, что я не могу носить сережки, потому что уши заживают сразу же, как только их проколешь. А все клипсы в магазине мне не нравятся. Я хочу чего-то драгоценного и эффектного к платью, которое даже не планирую надеть.

Неожиданно на меня накатывает тошнота, и голова начинает кружиться. Поэтому мы с Анджелой останавливаемся у «Время для кренделя» и берем по кренделю с корицей в надежде, что после еды мне станет легче. В торговом центре много народу и все столики заняты, поэтому мы прислоняемся к стене и медленно приступаем к лакомству, наблюдая, как люди заходят и выходят из книжного «Барнс энд Ноубл».

– Ты злишься на меня? – спрашивает Анджела.

– Нет. Почему ты так решила?

– Ты не сказала мне и пары слов с самого завтрака.

– Ну, ты не должна была говорить об ангелах, помнишь? Ты обещала.

– Прости, – говорит она.

– Просто постарайся хоть немного сдерживаться. Поменьше смотри на маму, не задавай ей вопросов и тому подобное.

– Я что, пялюсь? – Анджела краснеет.

– Ты похожа на пупса с большими глазами.

– Прости, – повторяет она, – просто твоя мама единственный Димидиус, которого я знаю. И мне хочется побольше узнать о ней.

– Я же тебе говорила. Она на треть классная тридцатилетняя женщина, на треть спокойное ангельское существо и на треть капризная старая леди.

– Что-то я не заметила в ней капризной старушки.

– Поверь мне, она там. А ты на треть сумасшедший подросток, на треть ангел и на треть частный детектив.

Она улыбается.

– Я постараюсь хорошо себя вести.

И в этот момент я вижу его. Человека, который стоит у магазина продуктов здорового питания «Джи-Эн-Си» и смотрит на меня. Он высокий, с темными волосами, собранными в хвост. На нем выцветшие джинсы и свободная коричневая замшевая куртка. Я бы, может, и не обратила на него внимания в этом кишащем людьми торговом центре, если бы не заметила, как пристально мужчина смотрит на нас.

– Анджела, – еле слышно зову я, и мой крендель падает на пол.

На меня обрушивается волна невероятной скорби, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не согнуться под весом внезапно нахлынувших эмоций. Руки тут же сжимаются в кулаки, ногти больно впиваются в ладони, а из глаз текут слезы.

– Клара, что случилось? – говорит Анджела. – Клянусь, я буду вести себя хорошо.

Я пытаюсь ей ответить. Пытаюсь пробиться сквозь скорбь и собраться с мыслями.

– Тот мужчина, – выдавливаю я сквозь слезы.

Она прослеживает мой взгляд. А затем прерывисто вздыхает и отводит глаза.

– Пошли, – говорит она. – Давай найдем твою маму.

Она обнимает меня за плечи и быстро уводит прочь. Мы вливаемся в толпу, проталкиваясь сквозь семьи и группы подростков. Анджела вновь оглядывается.

– Он идет за нами?

Мой голос чуть громче шепота. Мне кажется, будто я из последних сил пытаюсь удержаться на поверхности темного ледяного водоема и уже настолько продрогла и устала, что в любую секунду могу погрузиться под воду.

– Я его не вижу, – отвечает подруга.