Нежеланный гость

– Боже. – На миг он закрыл лицо ладонями, чтобы прийти в себя, а затем опустил руки и повернулся к Дэвиду. – Если кто-то намеренно ее убил, я хочу знать, кто сотворил такое. И почему. – Он посмотрел на Дэвида. – Я ее не убивал, клянусь, – с неприкрытым страданием добавил он.

Дэвид проницательно наблюдал за Мэтью. Он был почти убежден, что тот невиновен.

– Окей. Как бы там ни было, вот вам мой совет. Ни с кем ничего не обсуждайте. Не говорите ни слова. Пожалуй, вам лучше всего оставаться в номере до приезда полицейских. Если они зачитают вам права и возьмут вас под арест – и даже если нет, – ничего не говорите. Подыщите хорошего адвоката.

Мэтью еще больше побледнел.

– А как насчет вас?

– Не думаю. Но, если хотите, я могу кого-то порекомендовать.

Дэвид поднялся, чтобы уйти. Он понимал, что Мэтью никому не может позвонить, ему не с кем поговорить. Он оказался в изоляции.

– С вами все будет в порядке?

– Я не знаю.

– Если понадоблюсь, я к вашим услугам, – от души сказал Дэвид. – Чуть позже я еще загляну вас проведать.

Хатчинсон, кивнув, отвернулся к огню.

Дэвид покинул комнату.

Услышав щелчок замка, Мэтью оглянулся. Он снова остался в одиночестве.

Он резко встал и принялся мерить шагами комнату. Его переполняло горе, но слова Дэвида Пейли напугали его и встревожили. Дана мертва! И адвокат считает, что это он ее убил. А раз так считает он, то и полицейские подумают то же самое.

Мэтью шагал по номеру, подавляя рыдания. Зря он сказал адвокату, что они с Даной не ругались. Ведь они действительно поспорили, причем на ровном месте. Все из-за предстоящей свадьбы. Оба они переживали немалый стресс.

Дана опять завелась по поводу его матери – жаловалась, что его мать никогда ее не одобряла и всегда считала, будто она для него недостаточно хороша. На Дану иногда находило – в последнее время все чаще. Она становилась чересчур ранимой, неуверенной в себе. Глядя на нее, никто и мысли бы не допустил, что ей не хватает самоуверенности, но он-то видел, как она чувствительна. Мэтью это не тревожило. Он привык, что людей – его друзей и девушек – пугает его богатая, влиятельная семья.

Разумеется, он пытался ее успокоить. Заверял Дану, что она все принимает слишком близко к сердцу, что будущая свекровь от нее без ума. Но ему надоело раз за разом твердить ей одно и то же. Тем более что он лукавил. Мать действительно считала, что он мог подыскать партию получше, и не раз в открытую высказывала ему свое недовольство. Она убеждала его не спешить со свадьбой, надеясь, что Дана ему надоест, что он просто ослеплен ее красотой, но со временем увлечение сойдет на нет. Мэтью ясно дал понять своей упрямой богачке-матери, что любит Дану и намерен на ней жениться. Но он устал постоянно лавировать между двух огней: ему никак не удавалось полностью удовлетворить – или утихомирить – ни одну из двух женщин. И прошлой ночью он позволил себе дать волю раздражению.

Внезапно он с опаской подумал, не слышал ли кто, как они спорили.

11

Суббота, 08:00

Подавленные гости один за другим, держась подальше от лестницы, переходили в лобби. Кто-из них выходил из столовой с кофейными чашками в руках.

Генри проклинал собственное невезение. Если бы за ночь снегопад не сменился ледяной бурей, за дверью их ждала бы настоящая зимняя сказка. Можно было бы весь день кататься на лыжах и сбросить это мерзкое напряжение. Теперь он стоял у окна в лобби, мрачно озирая покрытый переливчатой ледяной коркой пейзаж, и чувствовал себя обманутым. Мало того, что гостиница не из дешевых, так еще и обстоятельства будто специально складываются таким образом, чтобы он как можно ужаснее провел время. Генри допустил ошибку, взглянув на наблюдающую за ним жену.

Не находя себе места, он подался вперед и почти прижался носом к холодному оконному стеклу. На передней лужайке темными пятнами на искристой белизне лежали обломки крупной ветки, отломившейся от огромного старого дерева. Тут Генри услышал голос жены прямо у себя за спиной:

– Ты же не думаешь выйти на улицу в такую погоду?

До сих пор ему это и в голову не приходило, но после ее слов он решил, что именно так и поступит.

– А почему бы и нет?

– Не смеши меня, – сказала она таким тоном, словно отчитывала ребенка.

Генри подошел к стоячей вешалке у двери, где большинство накануне оставили верхнюю одежду. На половике возле нее стояла их обувь. Он набросил свою зимнюю куртку, нагнувшись, стянул кроссовки и надел зимние ботинки, в которых приехал.

– Уверены, что это хорошая идея? – спросил Иэн.

По крайней мере, в его голосе не было истерии и потребности все контролировать, которые Генри так часто замечал за своей женой.

– Я недалеко, – сказал он Иэну, надевая шапку. – Просто хочу подышать свежим воздухом.

– Главное, не приближайтесь к линиям электропередач, – посоветовал тот.

Все присутствующие глазели на Генри, как на шахтерскую канарейку, которая отправляется проверять, пригодны ли условия.