Неживая земля. Воитель

Свирепой яростью полыхнуло сердце воителя. Черный гнев затмил его угасающий разум и вырвал из ледяных объятий небытия. Задействовав резервы доспеха, Энэй из последних сил поднялся и в самоубийственной, отчаянной атаке бросился на мальчишку. Воитель намеревался сбить врага и наплечником доспеха размозжить голову. Он прошел сквозь область искаженного пространства, промахнулся с ударом, но все же сбил Натаниэля с ног. Оказавшись над поверженным врагом, Энэй упал на спину и локоть уцелевшей руки направил противнику в лицо. Мальчик остался лежать на месте, но материя пространства между ними изменилась. Воитель провалился в искажение, как в колодец, выпал во мраке под куполом логова и с чавкающим звуком обрушился на ковер пульсирующей плоти. Впереди, под стеной брызгающих кровью внутренностей Энэй заметил тело человека, использованного в качестве приманки. Озлобленно мыча, однорукий воитель дополз к мертвецу, перевернул его и потянулся в карман за взрывателем.

– Тебе не выбраться из Тьмы, червь. Или надеялся, я не замечу это? – спросил мальчик и показал Энэю взрыватель.

Опираясь на стену из бескожих, растерзанных мертвецов, воитель поднялся. Его губы дрожали в свирепом оскале. Обезображенное лицо сочилось кровью. Она вытекала изо рта по подбородку, стекала по шее. Сжав руку в кулак, воитель с воплем умирающего зверя бросился на врага.

Сокрушительный удар темной энергии сбил Энэя с ног. Объятый пламенем серп пробил броню, вонзился в грудь, приподнял воителя и поставил на колени. Многоглаз торжествующе взревел. Его крик подхватили искривленные муками рты бесформенных человеческих тел, сплетенные в единый организм логова. Раздираемые ненавистью и агонией голоса слились в безумную какофонию, омерзительный хор, воспевающий великого князя Пожирателя и его брата. Вопли чудовищ оглушили воителя, но постепенно удалялись, доносились будто издалека, уступая место вязкой тишине наползающего мрака смерти. Энэй услышал голос мамы – самый родной и нежный голос, который когда-либо знал; увидел ее лицо – самое красивое и светлое из всех на Земле. Мама стояла рядом, гладила его по окровавленной щеке. Воитель ощущал тепло ее ладони. В беспросветной, наползающей Тьме она лучилась Светом – самым чистым во Вселенной, исполненным любви. Она звала его по имени – настоящему имени, которое родители дали при рождении.

«Не бойся, малыш, боль скоро пройдет…» – сказала женщина.

«Мама… мамочка, не уходи! Ты здесь?» – позвал ее воитель.

– Ее здесь нет, Энэй. Я сожрал ее. И тебя сожру, – ответил Натаниэль.

Заплывшим кровью глазом Энэй видел, как сквозь брешь в доспехе на груди поганый мальчишка вытаскивает маленькие красные кусочки и кладет себе в рот.

Образ мамы исчез, и воитель услышал звонкий смех сестер-близняшек. Они бегали в саду по густой зеленой траве между цветущих вишен. Их ветви распустились белоснежно-розовыми цветами. Энэй отчетливо, в ярких, весенних красках вспомнил тот день. Сестрам нравилось убегать и прятаться от младшего брата, но ему надоело, что девочки не берут его играть. Он устал за ними гоняться, обиженно развернулся и забрался на дерево. Устроившись на ветке, мальчик посмотрел вверх. Солнечный свет лился сквозь нежные цветки и листву. Они покачивались, тихо шелестели на ветру и, казалось, сверкают, наливаются золотистыми красками и весенним теплом. Пытаясь посмотреть на Солнце в просветах между листьев, почти у самой верхушки дерева мальчик заметил гнездо. Он никогда не видел маленьких птенцов, и потому полез вверх. Ветви становились все тоньше. Он знал, что долго они не выдержат, но до цели оставалось совсем чуть-чуть. Мальчик встал на ветку, подтянулся и заглянул в гнездо. В нем лежали два птенца: один мертвый, покрытый белыми личинками; второго облепил плотный слой мух. Заметив ребенка, умирающий птенец дернулся, забил крыльями и широко раскрыл клюв. Рой мух зажужжал и взлетел черным облаком. Испугавшись, мальчик отвернул лицо, соскользнул с ветки, не удержался и упал на землю.

«Мамочка, я… я не могу пошевелить пальцами… они не двигаются…» – сказал ребенок сквозь слезы.

«Не бойся, малыш, боль скоро пройдет… потерпи еще чуть-чуть…» – повторяла дрожащим голосом мама, дожидаясь, когда отец вернется с врачом.

Энэй ухватился за это воспоминание. Возможно, самое ценное воспоминание в жизни. Почему оно так важно?

Воитель стоял под цветущими вишнями, видел своих сестер и маму. Они сидели на траве возле сломанного мальчика и беспомощно рыдали. Ребенок лежал правой щекой на земле и ощущал ее прохладу. Трава щекотала кожу. Мальчик видел, как по зеленым стеблям ползают насекомые.

«Не заползут ли они в ухо, пока я так лежу?» – вспомнил Энэй мысли мальчика в тот момент.

Левая кисть оказалась вывернута, из-под правой коленки торчала окровавленная кость. Мальчишка отвел взгляд от сломанных конечностей и смотрел, как солнечные блики исчезают и появляются в густой листве деревьев. У мамы за спиной кто-то стоял под белоснежно-розовыми ветвями. Он привлек внимание мальчика, взгляды ребенка и воителя на мгновение встретились.