Неживая земля. Воитель

«Мамочка, это ангел пришел за мной? Я умираю?» – шепотом спросил мальчик, не отводя глаз с места, где только что видел человеческий образ в ослепительно ярком свете.

«Ты будешь жить, слышишь?! Заклинаю тебя, только выживи! Ты воин! Так борись же! Борись!» – обезумев от ужаса и горя, рыдала женщина.

Солоноватая, густая кровь толчками вышла изо рта Энэя. Закованная в илаадиум, объятая темным пламенем рука пролезла в чудовищную рану на груди воителя, прошла сквозь разорванную мышечную ткань и сломанные кости грудной клетки. Энэй ощутил, как пальцы Натаниэля коснулись и жадно обхватили его сердце, как оно стучит, истекает кровью, сжимается и готово разорваться в руке сына Тьмы.

Натаниэль замер. Его пальцы крепко вцепились в сердце воителя, но поганый мальчишка больше не двигался. Что-то происходило с его телом. Оно изменялось, обретало иную форму, чтобы выбраться из ставшего ловушкой доспеха. Энэй знал лишь одну причину, по которой окованный в тяжелую броню заклинатель может оказаться обездвиженным. Легендарное оружие Ордена «Эксплорум» выполняли без каких-либо видимых отличий по трехкомпонентной технологии доспехов «Грэхкрай». Воитель не представлял, что за сила таится внутри Натаниэля, но созданных мальчиком заклятий хватило для превышения критического соотношения энергии к илаадиуму и изменения его свойств. Чуда, сохранившего живьем голову Деонтирия в самом первом образце «Эксплорума», могло не повториться. На случай смерти облаченного в доспех воина во всех последующих моделях Кузнец предусмотрел независимый способ приведения оружия в действие.

Тело мальчишки омерзительной, бесформенной массой выбиралось из доспеха, но обезумевшие глаза сына Тьмы продолжали следить за воителем, все ярче разгораясь холодным, темно-синим пламенем. Уцелевшей рукой Энэй потянулся к шее Натаниэля, положил руку на бронированный ворот. От ладони воителя отделилась частица Света, ее энергия перешла в начальную руну и запустила структуры ударных заклятий внутри «Эксплорума».

…трава щекотала лицо. Сквозь просветы листвы на вишневых ветвях маленький мальчишка с переломанным позвоночником все-таки смог разглядеть Солнце и зажмурился. Оно пылало так ярко, что казалось: в мире больше ничего не существует кроме ослепительного, безжалостно испепеляющего Света…

…неистовые потоки ударных заклятий неслись вокруг сына Тьмы и воина Света, пронзали их плоть и кровь. В пространственно-временном искажении, вызванном огромным количеством гроноэнергии внутри воронки энергетического смерча, тела Энэя и Натаниэля многократно раздваивались, будто отражались в лабиринте зеркал. Не давая вырваться, воитель до последнего удерживал мальчишку за ворот доспеха, но в какой-то момент рука опустела. Натаниэль исчез. Его поглотил испепеляющий вихрь заклятий. Энэя вдавило в кипящее месиво из внутренностей людей и монстров. Растерзанное и обессиленное сознание воителя угасло…

Глава 25. Вторжение

У Казанского моста на причале лодочной станции бездомный бродяга пережидал нахлынувшее на Петербург ненастье. Он бывал здесь каждый летний сезон. По ночам за небольшую плату приглядывал за лодками, днем помогал с разгрузкой продуктов в нескольких столовых. За это ему полагался набор горячего обеда и ужина, пара свежевыпеченных слоек и несколько стаканов чая. Накинув на плечи телогрейку, пропахшую моторным маслом, бездомный дремал у сторожки на деревянной скамейке. В нагрудном кармане у него лежал небольшой радиоприемник на батарейках и негромко транслировал старые хиты хеви-метал. Тревожный сон о прошлой жизни заставил бродягу проснуться. Он открыл глаза и увидел над городом дождливое, затянутое тучами небо. Пальцами обеих рук с огрубевшей кожей и грязными, ломаными ногтями, говорившими о частой, тяжелой ручной работе, он обхватил стаканчик остывшего сладкого чая и поднес к губам.

Над Петербургом разразился гром. За все годы жизни еще никогда бездомному не доводилось видеть настолько скверной погоды. Сперва решив, что ему кажется, он внимательнее присмотрелся к воде в канале. Она стремительно темнела. Из привычного для дождливой ночи свинцового цвета становилась угольно-черной. На волнистой поверхности появились разводы, будто что-то большое двигалось под водой, оставляя позади расползающийся по каналу густой, непроглядный мрак. Раздался всплеск, и в двадцати метрах от лодочной станции из воды поднялось существо. Оно вытянуло вверх огромную лапу, схватилось за каменное ограждение и выбралось из канала на набережную. Тело монстра окутывал густой черный дым, будто он горел изнутри, но этот живой мрак не разлетался под порывами ветра, а хаотично преображался, менял формы, размеры, позволяя рассмотреть только огненно-желтые глаза, смотревшие на мир с отравляющей все живое ненавистью.