Неживой

Всего одна схватка и он переломил ход боя. Тем сражения тут же вырос, напор нападавших приумножился, защитники уходили в глухую оборону или позорно бежали, оставляя свои позиции. За минут десять или пятнадцать Горану удалось сломить сопротивление большей части баррикад и укреплений. Вокруг себя он собрал всех оставшихся воинов и снова бросил их в бой на самую главную цель — внутренние ворота замка.

Они почти дошли, но земля под ногами вдруг задрожала.

Во двор ворвалась конница. Их было немного, два, может, три десятка рыцарей в доспехах, верхом на конях рослой и тяжёлой породы, непривычной для земель Узорицы.

Люди Горана, да и сам он замер, не зная что делать. Лишь отряд копейщиков словно ждал чего-то подобного, почти мгновенно перегруппировался, покинул беспорядочную толпу, вышел вперёд и снова собрался строем.

Они не упёрли копья в землю, не встали друг за другом, поддерживая впередистоящего товарища. Их было слишком мало, что остановить подобную силу. Их бы снесло словно тараном, раздавило и перемешало. Они знали это. Но всё равно вышли вперёд.

Бросили щиты, встали сначала фалангой, а потом рассыпались в стороны, так, чтобы между ними точно мог проехать конь. За мгновение до удара вскинули копья и ударили, кто во всадника, кто в лошадь. С точностью, которая не подразумевала отступление или хоть какой-то попытки избежать удара.

Прежде чем Ярина успела моргнуть люди и кони перемешались. Первые всадники или их кони были поражены, ударились о землю, покатились, хвост атаки ударился об них, ушел в сторону, рассыпался или так был опрокинут. Отряд копейщиков перестал существовать.

Ярина скривилась, вспомнив какие бывают раны от такого столкновения. Людей перемололо словно в жерновах. Удачливые умерли сразу. Неудачники будут мучаться несколько часов или даже дней. В лучшие годы Ярина бы вряд ли могла для них что-то сделать.

Чуть отставшие всадники, меньше десятка, сбросили темп и уже слабой рысью и без энтузиазма врезались в оставшихся людей Горана. Они рубились отчаянно, но момент был упущен и они оказались в меньшинстве. Одного за другим их стащили или выбили из седёл и добили. Лишь троим удалось развернуть коней и скрыться за стеной.

Конная атака шокировала нападавших, даже несмотря на то, что они её пережили весьма удачно. Сын Вацлава скрючился, опустил голову, и его тень больше не возвышалась над сражением. В нём и в его людях больше не было силы сражаться. Обитые железом внутренние ворота замка показались им непреодолимой скалой. И они просто пошли прочь, то ли искать другой путь, то ли зализывать раны.

Ярина снова пригубила терпкий напиток.

Горан такой же, как и его отец. Варвар. Захватчик. Убийца. Так вышло, что люди идут за ним, как и за отцом. И он пользуется этим для удовлетворения своих амбиций. Мерзкий, мерзкий жук, паразитирующих на дереве жизни, грызущий его изнутри, выпивающий его соки. Такого спасать не хочется. Такого хочется раздавить.

Она всё время только и делала, что спасала жизнь в любом её проявлении. И для чего? Для того, чтобы эта «жизнь» потом проводила своё время вот так вот? В бесконечной мясорубке?

И ладно бы эти мужчины просто убивали друг друга, раз им так хочется, но ведь зачастую страдают невинные. «Лес рубят, щёпки летят». Так вроде говорят. Пока эти недоумки сражаются и выясняют кто из них тут хозяин, кто-то остается без мужей, кто-то теряет своих сыновей, горят дома и всё, что было нажито тяжёлым трудом. Всюду они несут только страдания. Ярина сама однажды оказалась одной из таких «щепок». Вот только Лес теперь для неё никакого значения не имеет, а сама Ярина больше не хочет быть щепкой.

И не будет. Она станет чем-то иным. Кованым сапогом, что раздавит этих навозных жуков. И первым она раздавит Горана.

Глава 23 Нидоу

Роймата всё не как не мог успокоится.

Его выдавала редкая дрожь рук и подбородка, нетипичная бледность и потливость, рваный и ускоренный ритм сердца, который она чувствовала даже с двадцать шагов.

Это было необычно, ведь Роймата имел исключительный опыт и возможности по владению собой.

Не битва напугала его. Атмосфера и звуки сражения были для него скорее атмосферой привычной и вряд ли могла отвлечь от занимавших его разум задач. Бессонная ночь, проведённая в осаде, была для него скорее полезной встряской, вроде чашки кофе. Угроза миссии и ряд личных провалов не испортила бы ему настроение, по той простой причине, что ему было плевать.

Тут что-то ещё…

За окном уже расцвело. Свежий ветер подраздул запах гари. Воцарилась звенящая тишина, прерываемая лишь редкими и тихими командами где-то далеко по улице. Нидоу выбрала роскошные покои Ройматы, чтобы восстановиться в в максимально комфортных условиях. Плотно перекусила едой со стола и позволила себе вздремнуть около часа не мягкой кровати.