Нежная королева

Однажды с Харвеем произошел очень странный случай. Явился шаман из отдаленного поселка белоглазых вейнов - народа не родственного ни норлунгам, ни сальвам, но обитавшего на восточном краю земель герцогства, едва ли не за его границами. Плоское желтое лицо старика было изборождено морщинами, черные косые щелочки глаз внимательно смотрели на лорда Деми.

-- Ты король? - спросил он с ужасным акцентом. - Ты нам нужен.

Такая бесцеремонность покоробила Харвея, но оказалось, что она объясняется скудостью словарного запаса гостя. На ломаном норлунгском даже не сальвском - шаман попытался рассказать, а переводчики не без труда передали герцогу, что случилось в деревушке вейнов. На струги рыбаков стал нападать большой белый кит-убийца, не давая вейнам выйти в море. В стойбище начался голод, умирали и взрослые, и дети.

-- Это дух убитого нами весной чужака-норлунга. - сказал старик. - Он требует жертвы, а без нее не отстанет от нашей деревни. Ты король.

-- И что? - не понял Деми. - Я должен быть жертвой?

Шаман заморгал глазками-щелочками.

-- Нет. Но именно ты должен принести жертву, раз это твоя земля. Или убить духа-оборотня. Иначе мы погибнем.

Харвей никогда не завидовал китобоям. Более того - считал из промысел на редкость жестоким. Почему-то киты, эти огромные туши с фонтаном, у которых даже зубов-то не было - просто большая морская корова - вызывали у бывшего адмирала почти детское восхищение.

Он мог бы отказаться и даже устроить судьбу Богом забытой деревушки вейнов, взяв их всех на строительство, разворачивавшееся по берегам залива. Здесь дикари не умерли бы с голоду, а лишние, даже неумелые руки годились для любой черной работы. Но какое-то внутреннее чувство удержало лорда от подобного решения.

Харвей осознавал: предложи он такое, и старик уйдет из Даллина, раздавленный страшным непониманием правителя. Его народ - капля в море, которая мгновенно растворится на огромной стройке. Наивные вейны будут потрясены и унижены видом деревянных домов и одежды из тканей, их некрасивые женщины пойдут по рукам в портовых кабаках, мужчины сопьются, дети станут болеть новыми, неизвестными дотоле болезнями. А главное -- удя с далекого стойбища, вейны потеряют свой мир, принадлежавший только им. Разве Бог что-нибудь делает зря? И если этот чудной желтолицый народец живет где-то в восточных дебрях на берегу холодного моря и ловит рыбу, значит Господь зачем-то поместил его там. Не Деми знать, зачем.

Была холодная августовская ночь, когда молодой герцог приказал оседлать себе лошадь и в сопровождении маленького отряда воинов отправился в путь. Они ехали два дня. Таких диких, неприветливых мест Харвей не видел еще никогда. Громадные золотистые сосны сначала сменились серыми пихтами, подпиравшими тусклое небо, затем непролазными болотами, на которых из топи торчали гнилые редкие деревца. Черные мертвые елки подступали к самому побережью. В них гулял сырой ветер, даже летом пробиравший до костей. Лишь под ногами расстилался дивный карликовый сад многоцветных мхов, влажных черничных кустов, уже лишенных ягод, рубиновой клюквы, капельками крови рассыпанной по жухнущей зелени подлеска.

Стойбище белоглазых вейнов состояло из двух десятков лачуг, покрытых шкурами. Многие дома уже опустели. Харвей с грустью подумал, что привезенных им с собой продуктов: муки, круп, соленой рыбы - может оказаться для обитателей этой мертвой деревушки даже слишком много.

Оставшиеся в живых рыбаки уже приготовили для жертвоприношения молодую девушку-вейнку, по здешним понятиям, видимо, очень красивую. Но герцог на отрез отказался кого-либо приносить в жертву и потребовал себе лодку с гребцом, чтобы выйти в море. Его достоинству христианского владыки соответствовал только поединок с оборотнем. Но и управлять обтянутым кожей суденышком, и метать гарпун он одновременно не мог.

Плыть с ним вызвался кривоногий юноша с приплюснутым носом и глазами-щелочками, в которых светилась недюжинная храбрость.

-- Это Пейго Большой Зуб. - сказал шаман. - Нерревик была его девушкой, он благодарен, что ты отказался приносить ее в жертву и предпочитаешь рискнуть сам. Поэтому Пейго пойдет с тобой.

Широкий устойчивый каял легко скользил по иззелено-свинцовой, всегда холодной в этих местах воде. Вейн был прекрасным гребцом и отважным охотником. Казалось, он с радостью вышел на поединок. Чего нельзя было сказать о Харвее. Правда, увидев вспухших от голода, пузатых детей с руками и ногами-прутиками, лорд Деми понял, что белый кит, поселившийся здесь, наверное, все-таки злой. Но это вовсе не прибавляло адмиралу желания лицом к лицу встречаться с морским великаном.

Отплывая от берега, он искренне надеялся, что гигант-оборотень будет где-нибудь далеко и не заметит людей. Однако, когда впереди из глубины вод вдруг взметнулся огромный фонтан, а затем над покатой волной поднялся мощный хвост, способный одним касанием разнести трехмачтовый парусник, Харвей похолодел.