Нежная охота на ведьму

И вот неразгаданный призрак снова здесь. Точнее — сумасшествие возвращается. А как ты хотела, женщина с именем Кара… божья! Десять лет назад она хотя бы была в доме не одна, тогда еще дочка была маленькая. Присутствие того, кого надо защищать, накачивало адреналином и заставляло преодолевать страх. Теперь же Кара одна. Может, пришел ее смертный час? Что ж, во всяком случае назревает нескучная смерть! Хотя поначалу хочется поглубже залезть под одеяло и переждать инфернальное вторжение. Шаги, шорохи, падение предметов и даже еле различимое дыхание над тобой… оставляющее простор для воображения: сейчас тебя начнут душить подушкой или просто швырнут в голову тяжелый подсвечник? Маринка только один раз проснулась — в тот раз, когда уронила фото. А в другие ночи ничего не слышала. Спала безгрешным младенческим сном, в то время как у Кары, как назло, начиналась зловредная нужда «по-маленькому», и такая непреодолимая, что оставалось только призвать в себе самурайский дух, встать и идти. Кстати, когда она злилась, дух на время прекращал свои козни. Но надо было разозлиться очень сильно, а значит, убить страх, который не собирался легко сдавать позиции. И все же самым трудным было признать происходящее, дать ему название и остаться в глазах окружающих в здравом уме и трезвой памяти…

Особенно когда она нашла инфернальное подношение, конверт с надписью «Дорогой Каре с любовью», словно подарок на день рождения…

Этой ночью «пришелец» был деликатен. Шуршал шторами, скрипел дверью в ванной. Тронул обувь в прихожей: тихо звякнула, завалившись на бок, туфля из лучшей выходной пары — их нетрудно узнать по звуку, они единственные на каблуках. Все эти звуки можно было с натяжкой, но списать на вполне мирскую физику: сквозняк, проседание дома из-за влажности и прочие колебания воздуха и земной коры. То есть можно было убедить себя, что ничего сверхъестественного не происходит. Кара, израненная опытом потерь и разочарований, не гнушалась этим способом преодоления действительности. Пускай он глупый и страусиный, но если в данный момент тебе невыносимо и нужна передышка, то почему бы не сунуть голову в прохладный песок мнимой безопасности, охладиться, все обдумать и принять правильное решение. Притвориться дурочкой и обмануть злые силы…

Но теперь Кара лежала в сонной испарине и едва ли не усмехалась. Ну кто же, кто может с ней вести такую изощренную игру?! В офисе Сережкиной благоверной она знакомится с Глебом, чья сестра, можно сказать, занимается привидениями профессионально — и по невероятному стечению обстоятельств бывала в квартире Ольшевских примерно в то самое время, когда из нее исчез Сережа. Появляется новый, доселе неизвестный фигурант — Лика Потоцкая. И сразу возвращается призрак! А может, кто-то хочет запугать Кару, чтобы она больше не искала брата?

Меж тем шорохи и тихие шаги как будто стихали, но ее было не обмануть этими фокусами. Плавали, знаем. Только расслабишься — и… Кара встала и зажгла свет. Но это только комната. А дальше — темные коридор, ванная. Оставалось преодолеть иррациональный страх быть задушенной на повороте к кухне. Нечто набросится из-за угла и… все, пора вернуться к цигунским практикам! Нельзя, чтобы этот кошмар каждый раз заставал врасплох. Надо смириться с тем, что он теперь на всю жизнь. И это самое трудное! Не надо никому жаловаться и просить защиты. Не надо рассказывать, каким черным дегтем тоски и страха покрыта изнутри ее светлая душа. Это крест, его надо нести, не спрашивая, за что и почему он дан и когда все это кончится. Никому ничего не объяснишь. И особенно себе самой.

Кара понимала, что опускается до жалкого малодушия, до истерики, но все же набрала сообщение Глебу: «Приезжай». Он наверняка еще не спит. Для него это будет приключение, он еще ни разу не ночевал у нее. А ей… не успокоиться сегодня одной. Если он позвонит в дверь, то у Кары хватит смелости добежать сквозь темноту и открыть. Он даже не узнает, от чего ее спас.

Глава 5 Герман, воплощенный мотив к волшебству

Иногда Стеша видела просвет. Чувствовала долгожданную передышку. От постоянных мыслей о том, что это просто ужасный стыд и неловкость — лежать в гробу и надо кремироваться, не показываясь публике. Кроме самых близких. От постоянства этой методичной паранойи можно было сойти с ума. Казалось бы, вздор и бред — но какие стойкие! Ничего с ними было не сделать. От визитов к докторам эти мысли только усиливались. Виктор теперь опаздывал на работу, потому что утром повторялся ритуал: Стеша садилась у окна, поворачиваясь к миру плачущим ликом, чтобы домашние не видели. Так и зависала над сырным бутербродом и остывающим кофе. И все. Можно было считать, что день прожит…

— Рыдать пошла? — вздыхал Витя, когда жена выходила из ванной.