Нежная осада

– Некоторые – да, – кивнул Кайрен, – но многие осуждены за мелкие проступки. Есть и те, кто в буквальном смысле слова продался в рабство, потому что через семь лет службы должен получить свободу и собственный надел. Мистрис Хокинс, наша кухарка, не смогла заплатить врачу, лечившему ее умирающего мужа. Он обратился в суд, и бедняжку сослали. Долли, которую я купил, чтобы было кому приглядеть за Эйн, – католичка. Комфорт Роджерс, служанку, приговорили к каторге за то, что она украла каравай хлеба для братьев и сестер. Все преступление тех четверых, что помогают обрабатывать поля и ухаживать за скотом, состоит в том, что они пуритане. Слуги останутся жить здесь после того, как срок их рабства кончится. Они хорошие работники. Я не поселил бы в доме опасных преступников, дорогая. Боже, ты так прекрасна даже в этой дурацкой шляпке с белыми перьями!

Он снова ее поцеловал, на этот раз крепко и быстро. Фортейн засмеялась:

– Это последняя лондонская мода! Все дамы в колонии станут завидовать этой шляпке!

– Пойдем в дом, любовь моя, – попросил он, взяв ее за руку.

Фортейн переступила порог и была неприятно поражена тем, что внутри стены были из неошкуренных бревен, щели между которыми были замазаны глиной, чтобы уберечься от ветра и дождя. По центру здания проходил длинный коридор. Полы тоже настилали из неетруганных досок. Хорошо, что она привезла с собой ковры, подаренные Индией!

Хозяйская спальня располагалась по левой стороне. Справа находилась столовая. Позади их спальни была еще одна, совсем крохотная, войти в которую можно было лишь через первую комнату. Всю заднюю половину занимала огромная гостиная, рядом с которой теснились буфетная и кладовая.

– Стены нужно немедленно оштукатурить, – твердо заявила Фортейн. – Зимой здесь будет слишком холодно для меня и Эйн. Полы следует оттереть песком и отполировать. Где мебель, которую я прислала с “Горцем”?

– Составлена в столовой, если не считать кровати, которую я уже переправил в спальню, – ответил Кайрен, многозначительно подмигнув.

Фортейн вспыхнула, но не столько от смущения, сколько от удовольствия. Значит, мужу тоже не терпится лечь с ней в постель!

– Мы не будем ничего расставлять, пока не оштукатурим стены, иначе обстановка будет странно выглядеть на фоне грубой древесины.

– Завтра и начнем, не дожидаясь наступления летней сырости, – пообещал муж. – Пойдем, познакомишься со слугами.

Они вернулись в комнату, где уже ожидали три женщины. Одну, самую полную, улыбчивую, с искрящимися карими глазами, звали Долли. Это ее Кайрен назначил нянькой Эйн. Фортейн она сразу понравилась. Женщина вежливо присела перед хозяйкой.

– Сколько тебе лет, Долли? – поинтересовалась Фортейн.

– Я родилась в тот год, когда заговорщики хотели взорвать парламент. Ужасное преступление! Не пойму, как люди на такое отваживаются!

Значит, Долли тридцать.

– Прекрасно, – рассмеялась Фортейн. – Мне подобные вещи тоже не по вкусу. Не возражаешь, если придется ухаживать сразу за двумя детьми? Вообще-то я хочу иметь много малышей, но пока речь идет о моей дочери и парнишке Ройс – он на два дня моложе. Оба уже ходят, и других таких неслухов не найти.

– Я справлюсь, – заверила Долли. – У меня было двое своих, прежде чем смерть забрала их и моего мужа.

У Фортейн на глазах выступили слезы жалости. Она неуклюже погладила руку Долли. Их глаза на мгновение встретились, и с этого момента обе стали верными подругами.

– А это мистрис Хокинс, дорогая. Без нее мы умерли бы с голоду, – сказал Кайрен.

Фортейн подошла к высокой ширококостной женщине, которая тоже присела.

– Судя по виду моего мужа, его хорошо кормили, мистрис Хокинс. Я благодарна за ваше усердие.

Миссис Хокинс улыбнулась, показав огромные желтоватые зубы.

– Спасибо, миледи. У меня к обеду жарится на рашпере чудесная индейка. Буду счастлива услужить вам.

– И наконец, Комфорт Роджерс, которая содержит дом в порядке. Сегодня бедняжке пришлось немало пережить, – добавил Кайрен.

– Мне уже сказали, – сухо обронила Фортейн, изучая каторжанку.

Комфорт оказалась совсем юной и очень хорошенькой, с песочного цвета волосами и голубыми глазами.

– Ты знаешь свой возраст. Комфорт? – с нескрываемым любопытством поинтересовалась Фортейн. Слишком уж хитрый вид был у девушки!

– Говорили, что я родилась в год смерти старой королевы. Мамаша умерла, когда рожала своего восьмого, а вскоре и папаша смылся. Я старшая из всех и попалась, когда стырила хлеб для младшеньких.

– А что случилось с ними? – допытывалась Фортейн.

– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Комфорт.

– Надеюсь, ты не будешь больше бродить по лесу, Комфорт? – строго заметила Фортейн.

Комфорт, не ответив, продолжала дерзко смотреть на нее.

– Ты не ответила мне!

– Я случайно заплуталась. Искала ягоды на завтрак мастеру Кайрену, – пробормотала служанка.

– Не ходи в лес одна, бери провожатых. Таких, кто знает дорогу.

– Не вам мне приказывать! – нагло выпалила Комфорт. – У меня есть хозяин!

Прежде чем Кайрен успел вмешаться, мистрис Хокинс звучно шлепнула девчонку по заднице большой деревянной ложкой.