Нежная помощница для сурового врача

Я вдруг посмотрела на свои руки, и поняла, что внутри меня снова начинает сжиматься то старое, но ещё не зажившее страдание – эта липкая боль после всего пережитого. Это всё сейчас мне напомнило то, что было тогда. Я почувствовала, как ком из слез подкатывает к горлу. Нет. Я не смогу здесь работать. Не получится ничего. Ни с этой Таней, ни с Волковым, нет-нет. Ещё слишком мало времени прошло, а раны ещё не зажили.

– Я должна уйти, – прошептала я, роняя слёзы прямо на папку.

– Ну и уходи, – удивленно пожала плечами Таня, глядя на меня. – Кто держит?

Дверь открылась, и в кабинет вошел Волков.

– Ой-ой, Дмитрий Романович, – побледнев вдруг, залепетала Таня. – Ой, я вас так ждала – у меня очень важный вопрос. Вы уже освободились после операции?

– Помолчи-ка, – брякнул Волков, и Таня сразу затихла. Дмитрий Романович посмотрел на меня. – Соловьева, ты закончила?

Я уже совсем не сдерживала слёз. Хватит, и так всё понятно – не смогу я здесь работать. Пусть зарплата высокая, пусть престиж, пусть хоть что… Но я все ещё слишком разбита после того, что со мной произошло, чтобы терпеть всю эту гадость, всё это давление в этом лощёном серпентарии.

Ничего не говоря, я быстро подхватила папки, с которыми как раз закончила и по которым с такой тщательностью разложила все бумаги, затем с грохотом водрузила их на стол к Волкову.

Забрав свой мобильный телефон и пакетик с пропусками и какими-то брошюрами для новых работников, который я сразу собиралась выкинуть в урну, как только выйду из клиники, я развернулась и направилась к выходу из кабинета.

Я прошла мимо ошеломленной Тани, затем мимо Волкова. В горле так скреблось, что я даже не удосужилась попрощаться с ним.

Выйдя из кабинета, я со всей злости хлопнула дверью у всех на глазах. На меня вылупились все медработники, которые ещё оставались на этаже, заканчивая свои дела, но мне было плевать. Я уже решила, что уволюсь. Так что гори оно огнём. Хорошо, что хоть кружку свою не успела принести!

Я уже шла по направлению к лифтам, когда услышала, как где-то сзади хлопнула дверь, и кто-то куда-то побежал. Через несколько секунд совершенно внезапно меня крепко схватили за руку и развернули к себе. Я так растерялась, что даже не нашла в себе сил, чтобы сопротивляться.

А когда увидела, кто это был, то и вовсе остолбенела.

– Так, Соловьева, – несколько сбив дыхание, обратился  ко мне Волков. – Ты куда собралась?

Он все ещё держал меня за руку – и мне казалось, что этот наш контакт какой-то словно бы электрический. Меня вдруг всколыхнуло. Это электричество словно стало разрядом, поступившим ко взрыву бомбы.

– Что значит куда собралась? – спросила я, начиная реветь. – Я собралась, блин, домой. Я не в армии тут и не в тюрьме! У меня рабочий день закончился.

Что-то дрогнуло в красивом лице Волкова. Он едва приподнял бровь, пронаблюдав за мной, но сказать ничего не сказал.

– Что-то мне подсказывает, что ты этот свой рабочий день хочешь сделать последним здесь.

– Вот точно, – буркнула я. – Угадали, Дмитрий Романович. Счастливо оставаться.

Я вытянула руку из его хватки и, развернувшись, снова направилась к лифтам. Далеко я, конечно же, не ушла. Волков снова схватил меня за руку.

– Вы прекратите меня всё время хватать или нет? – спросила я уже спокойнее. – Что вам нужно?

– Идём-ка в мой кабинет, – сказал он, направляясь обратно и ведя меня за собой. На нас так таращились, что я уже почувствовала, как лицо начинает заливать краска. – И спокойно поговорим.

– Таню вашу полоумную сначала выгоните оттуда, – сказала я в наглую. – Я не буду при ней разговаривать.

– Я уже выгнал её. Погнал заявление на увольнение писать – достала она со своей любовной клеветой. Пусть Котовский сколько хочет обижается, я его бл… простите, баб, племянниц и кого ещё не буду тут одаривать работой и вниманием.

Волков открыл дверь своего кабинета и указал мне на него.

– Прошу.

Я, тяжело вздохнув, прошла в помещение. Волков зашел следом за мной и закрыл дверь. Я прошла в середину кабинета и остановилась напротив картотечной этажерки.

– Ну и о чём вы хотите поговорить? – спросила я, складывая руки на груди.

Волков чуть склонил голову. Чёртовски красивый мужик, сил моих нет. Как вообще можно быть таким красивым? И белый халат ему к лицу, как никому.

– От меня уже три девицы сбежали, – сказал он вдруг, чуть сощурив синие глаза. – Мне Степанова ещё одну не простит. Тем более что ты ей понравилась так, как другие и рядом не стояли.

Мне вдруг стало обидно. Это ему за мой побег влетит, и я, видишь ли, из-за этого должна своей психикой жертвовать и работать с ним! Ну, нет. Кем он вообще себя возомнил? Найдут ему другую сюда. Цацу. Он к ним привык, судя по всему.

– Степанова переживет, – ответила я. – Объясню ей всё. Она меня прекрасно поймет. А кандидаток на эту должность найдется с лихвой.

Волков вдруг растерялся. Отвел глаза на мгновение, потом снова засверлил меня хмурым взглядом.

– Я, между прочим, других девушек не уговаривал остаться. И даже не собирался.