Нежная улыбка смерти

– Отлично, Константин, – вздохнул Слоцкий. – Ждите через полтора часа. Не заблужусь.

Максимов видел, как Алина с Валентином сидели на лавочке, у капитанши был ужасно бледный вид, она была понурой и не похожей на себя. Валентин взял ее за руку – Алина не возражала. Он придвинулся ближе – она и это стерпела. Боксер склонился к ее уху – что-то тихо сказал. Девушка ответила – очень горько и страстно. Валентин отложил в сторону тросточку…

Слоцкий опоздал на три минуты – въехал на базу крадучись, на первой передаче, заприметил две знакомые фигуры на центральной аллее, радостно рванул к ним, перейдя на вторую передачу…

Это были неприятные моменты для всей честной компании. Требовалось немало усилий, чтобы убедить девушек провести время в беседке – с немолодым, прилично одетым и взволнованным господином. Не понимая сути дела (а Максимов не объяснял), они артачились, не желая выступать в роли лабораторных мышей.

– Ладно, ляд с ним, посмотрим, за кого нас выдали. – Первой капитулировала Алина, сплюнула через левое плечо и вошла в беседку, где курил восьмую сигарету мрачный как туча бизнесмен.

– Константин, у тебя совсем от безысходности крышу снесло, – сочувственно шептал Демаков. – Не надо щупать ауру, как девку. В нашем деле нужен четкий и последовательный материализм. Лично я признаю два наиболее действенных метода: дедукцию – когда идут от частного к общему, и индукцию – когда наоборот.

– Да разве поспоришь с тобой, Демаков? – уныло отбивался Максимов. – Крыша едет, спору нет, и чертовщина с рогами мерещится. Но давай все-таки досмотрим. И приготовь на всякий случай табельное оружие. Ты его, кстати, не забыл?..

Но сладкий миг пленения преступницы ускользал, как маринованный опенок из-под вилки. Алина отсутствовала не более чем в кабине рентгенолога. И вышла из беседки вся какая-то недоумевающая.

– Чего там? – обступили ее спортсменки.

– Не знаю, – дрогнул голос капитанши. – Дядька там какой-то незнакомый, вроде одет прилично, богатенький Буратино, молчит, как партизан, обнюхал меня со всех сторон… Не похож он на ясновидящего, девчонки… А знаете, мне показалось, он меня боится.

– Ну и ладно, – пожала плечами Катя. – Уж я-то его, во всяком случае, не боюсь. Может, замуж возьмет?

Эксперимент в чистом времени отнял не более десяти минут. Боялись дольше. Каждая выходила из беседки и в меру своей испорченности комментировала впечатления. Для Кати этот «странный дядька» оказался староват. Вот кабы заморозить его на пару пятилеток, а самой за это время нагуляться – тогда не вопрос. Зухре он показался скользким и неприятным – решительно не подходящим для утонченной натуры; Карина «толком не рассмотрела», ей больше полицейский по нраву; Светлану не устроило обильное потоотделение, одолевшее «весьма подозрительного хмыря»; а Соня, побывавшая в беседке последней, вышла, отряхивая ладошки, словно только что прикончила ими человека, и презрительно возвестила:

– Дуры вы, девчонки, непроходимые. Мы являемся участницами великого эксперимента. Это тип, которого позапрошлой ночью шандарахнули по башке напротив лагеря.

– А ты откуда знаешь? – недобро прищурилась Карина.

Дурнушка посмотрела на нее свысока.

– Сам признался…

– Вы свободны, дамы, – торопливо объявил Максимов. – Благодарю за понимание и содействие.

Он дождался, когда «подопытные», отпуская скабрезные остроты, удалятся на безопасное расстояние, после чего боязливо заглянул в беседку. От бизнесмена изрядно убыло, но сильно мертвым он не выглядел. Сидел не шевелясь, бледный и покрытый испариной.

– Все в порядке, Григорий Иванович?

– Боюсь, эксперимент не удался, Константин Андреевич… – утерся рукавом бизнесмен. – Определяйте сами уж своего фаворита гонки…

– Но вам не по себе.

– Согласен. – Слоцкий вышел из оцепенения и полез за сигаретами. Максимов услужливо щелкнул зажигалкой. – Мне не по себе, Константин Андреевич, но я не понимаю, кто виновен в этом… Боюсь, вы имеете дело с серьезным противником. – Он шумно затянулся. – Не надо спрашивать, что со мной происходило… И, ради бога, не повторяйте этот дурацкий опыт. Я не чувствовал вокруг девчонок зловещей ауры. Нет ее. Пропала. Но страшно стало еще до того, как вошла первая… Вернее, не страшно – беспокойно… После второй беспокойство удвоилось, после третьей… Скажите, вы понимаете? Очень трудно объяснить. Представьте, что вы пьете водку. Глотаете рюмку за рюмкой и после каждой делаетесь пьянее. Так же и со страхом.

– А как нам это использовать? – озадаченно спросил Максимов.

– Вы думаете, я психолог? Одна из девиц управляет своей энергетикой, ставит вам барьер – она не хочет быть разоблаченной и открыто потешается над вами… Но она присутствует – безусловно, – иначе откуда такая реакция… – Бизнесмена трясло, как на морозе, но это не мешало ему обливаться потом.

– Любопытно, – пробормотал Максимов. – Признаться, с подобным феноменом мне сталкиваться еще не приходилось. Ну что ж, Григорий Иванович, большое вам спасибо. Пускай мы не добились главного, но ясность тем не менее внесли – теперь мы знаем, где сидит зло.