Нежное безумие

Эсме выступила вперед. Все это выглядит как избавление от секретов и грехов. «Змеиная нора» никогда не была более переполненной… или наполненной ядом. И единственный антидот – честность.

Вздохнув, она сняла туфли на высоких каблуках и выбросила их на поле, оставаясь босой.

– Дерьмо. Фу. Ненавижу их! – Она рассмеялась. – Господи, я ненавижу высокие каблуки. И эту мини-юбку. – Она потрясла задом, пытаясь опустить подол ближе к коленям. Блис стоит рядом с ней, во взгляде читается страх.

– Мой секрет? Ха. С чего же начать? Моя мама лет с пяти говорила мне, что я толстая, с тех пор я почти не ем углеводы. Ну, ее это мало волнует. Она занята тем, что путешествует по миру с мужем номер три. Я ненавижу всех и каждого с полноценной семьей, и поэтому я начала ненавидеть Дарью еще до того, как она открыла рот. А потом она начала говорить гадости про свою маму, которая пекла кексики для нас на вечеринки, которая заплетала волосы Дарьи перед школой, она давала ей с собой домашнюю еду на занятия – так что у меня есть реальная причина, чтобы ненавидеть Дарью. Я хотела, чтобы все почувствовали боль, какую чувствую я. Все. Всегда. Может, поэтому я трахалась с Воуном Спенсером с самого начала семестра. Прости, Бли…

Пощечина прилетела еще до того, как она успела закончить предложение. Блис зарычала ей в лицо и бросилась ко мне с распростертыми объятиями. Я замерла.

– Прости, Дарья. Эсме никогда не следовало забирать твое положение в группе. Мне жаль, что я встала на ее сторону. Мой секрет в том, что я неуверенная в себе, даже слишком. Я не могу сопротивляться унижениям. Я не могу говорить людям прямо о своих чувствах. – Она хныкает, бросая мимолетный взгляд на Воуна. – Я не знаю. Иногда мне кажется, что я боюсь жить.

Эсме подняла голову и нерешительно посмотрела на меня, я покачала головой, сильнее прижимая к себе Блис. Чувствую себя ужасно из-за обеих девочек, но это не значит, что я готова простить их так быстро.

– Я… эм… – Адриана сделала шаг, вытирая потную ладонь и джинсы. – Вероятно, я пожалею об этом, как только правда сорвется с моих губ, но я слишком сильно переживаю за Пенна, чтобы не сказать это сейчас, когда у меня есть смелость. Харпер не его, ясно? Я не могу сказать больше, но Пенн был рядом со мной, потому что он хороший, ответственный и мой лучший друг. Не потому, что он обязан был быть со мной. Я злоупотребила его появлением в моей жизни, даже когда осознала, что его сердце желает того, что я не могу дать ему. – Она посмотрела на него и усмехнулась про себя. – Прости, Скалли. Надеюсь, что для вас еще не поздно.

Она еле заметно кивнула, когда посмотрела на меня.

– Эй, ребят, я тоже хочу исповедаться. – Найт вышел вперед, потирая затылок. – Мой член не шесть дюймов в длину. Он почти семь с половиной. Это когда он не стоит. И это не очень удобно, потому что мои причиндалы болят каждый раз, когда на поле кто-то касается моей ноги. Это очень тяжело.

Все разразились смехом, кроме Гаса. Он просто продолжает стоять и смотреть так, словно его жизнь кончена. Думаю, что когда вскрылась правда о купленных играх, так оно и есть.

– Ты забыл поделиться своим секретом, Бауэр. – Пенн скрестил руки на груди.

– Он касается нас обоих. – Он вздернул подбородком.

– Рассказывай ты первый, и если он достаточно хорош, то мы договоримся, что ты уйдешь отсюда без сломанного носа. Если Дарья, конечно, разрешит мне не убивать тебя. – Пенн оборачивается, и я киваю.

Гас делает глубокий вдох.

– Хочешь секрет? Тот, который спасет мою шкуру? Хорошо. – Он смотрит на Вию с сожалением в глазах. Она замечает это и готовится к удару. – Когда я родился, моя мать оставила меня на ступенях местной церкви. Священник знал, что я откуда-то отсюда, и вместо того, чтобы сделать правильную вещь и передать меня полиции, он вернул меня ей. Думаю, что она постеснялась не брать меня назад. Он сказал, что церковь и он лично будут помогать нам, но, конечно, ничего подобного так и не случилось. Твой, эм, отчим, Рэтт… – Он кашлянул и начал ходить по кругу. Маркс, неудивительно, что мы все так ужасно относились друг к другу. – Он часто приходил навещать нас. Он постоянно рассказывал про Пенна так, будто он будущий Джерри Райс[7]. И именно это привело меня в футбол. Он рассказывал, что Пенн разбогатеет и купит своей семье огромный особняк, и я хотел этого же. Я начал мутить с Вией, чтобы быть ближе к Пенну, но Пенн никогда не сближался ни с кем, кроме Кэма и Кэннона. Годы шли. Мы пошли разными путями. А когда Пенн пришел в «Змеиную нору» несколько месяцев назад пьяным в стельку… – Он замолчал. – Я поставил его против моего лучшего бойца, Воуна, потому что надеялся – молился, – что он убьет его. Мне не нужно было соревнование. Мне нужна стипендия, черт ее подери. Мне нужно вырваться из этой дыры, прежде чем я стану помощником для тех людей, с которыми вырос в средней школе.

Наступила тишина, все пытались уложить его слова в головах.

– Твоя очередь, Скалли, – улыбнулся Найт рядом со мной, сильнее сжимая мое плечо.