Нежное безумие

– Ты собираешься рассказать папочке, что я вел себя неприемлемо? – смеюсь я, прикусывая нижнюю губу. Не исключаю, что Дарья сядет на мой член, чтобы обвести вокруг пальца и выкинуть из дома.

– А ты собираешься рассказать папочке, что я три раза в неделю закрываюсь с директором в кабинете и мы занимаемся Маркс знает чем?

Понимаю, что она делает – пытается сказать, что у нас у обоих есть компромат друг на друга. Она дает мне власть, от которой я не могу отказаться.

– Я не старый и обвисший. Будет ли это проблемой?

– Конечно. Проваливай из моей ванны, – смеется она, но нервничает.

Я снимаю футболку, оголяя тело. Пресс у меня с заметными шестью кубиками, загорелый и впечатляющий косыми мышцами внизу, которые сводят с ума девушек. И дорожка светло-каштановых волос, скрывающаяся в шортах. Я вижу, как она смотрит на меня. У меня такой стояк, что мозг отказывается функционировать. Вся кровь прилила к члену, который настолько тверд, что может лопнуть от одного ее взгляда.

Так вот каково это, сдохнуть от перевозбуждения. Мой некролог будет постыдным, если кто-то решится написать его.

– Это все хорошо и красиво, но шорты все еще на тебе. – Она облизывает губы, снимает резинку для волос, распуская хвост, бросает ее в раковину. Она трясет головой, и волосы становятся объемными и сексуальными.

Я стягиваю шорты и быстро снимаю носки, так как нет ничего более жалкого, чем обнаженный мужчина в носках. Я стою словно каменная статуя, мой член тоже.

Она стоит напротив меня и долгое время ничего не произносит. Затем делает шаг и наклоняется, почти касаясь меня. Горло дрожит от стона, который я пытаюсь подавить, думая о том, как она коснется меня – как она коснется его, – но она включает воду и снимает топ. Нет ничего, чего бы я там не видел, но не могу оторвать взгляд от розовых сосков, плоского животика и плавного изгиба бедер.

– Дай мне знать, в какое отверстие мне следует внести плату, – сглатываю я. Господи. Она раздевается. Для меня.

– Не думай, что ты можешь себе позволить меня, Скалли. Я не принимаю мелочь и скидочные купоны.

Ситуация снова изменилась, и мне хочется снести все стены к чертям, чтобы показать ей, что я все еще ее ненавижу, что ничего не изменилось и я просто хочу трахнуть ее.

– Мы примем душ вместе, глупенький, – наконец-то объяснила она, спуская юбку. Черные трусики летят следом. – Но ты не будешь касаться меня. Угадай почему? Ты ведь не знаешь, как я воспринимаю свои первые разы, но я знаю. Поэтому ты не заслуживаешь секса со мной.

– У тебя никогда не было секса в душе? – Дерьмо с большой буквы Д. Эта цыпочка, скорее всего, видела столько членов, сколько куриц нет на фермах. Раздеваться со мной и не позволять касания – это ее расплата. Но это та цена, которая может обойтись мне очень дорого.

– У меня есть право хранить молчание, – мурчит она. Проклятая Америка.

– Хорошо.

– Хорошо.

Мы вместе залезли в душ. Я задумался, что ее семья может внезапно прийти домой раньше с работы или танцев, но мне пофиг. Не то чтобы мне не нравились Мел, Бейли и Джейми. Просто меня так часто подводили по жизни, что привязываться к этой семье не входит в мои планы.

Оказавшись внутри, я хватаю мыло и натираю тело. Она сжимает сто пять разноцветных бутылочек с разными маслами для душа. Я понюхал их все, неудивительно, что она пахнет пирогом и фиг пойми какими видами цветов.

Я наблюдаю за ее гибким телом, сильным и живым, и удивляюсь – зачем мы это делаем? Ведь ничего не последует. Это чистая, сладкая пытка, которая отдается болью в мышцах и члене.

Мучитель, мучимый своей добычей.

– Хорошо прошел день в школе? – Она невинно взмахивает ресницами, сладкая улыбка появляется на губах. Я мысленно возвращаюсь к разговору с тренером о Причарде этим утром и о моей футбольной карьере. Другой парень пожаловался бы на Причарда и позволил бы ей разобраться со всем этим дерьмом. Но, во-первых, я не исполняю приказы, особенно от идиотов в дорогих костюмах; а во-вторых, это поставит ее в уязвимое положение, не хочу, чтобы он прижал ее к стенке.

– Я выжил. – Сгибаю бицепсы, когда смываю мыло с плеч, чтобы посмотреть, следила ли она за мной, и, конечно же, она это делает. Быстро отводит взгляд, когда я ухмыляюсь. – А ты как?

– Все прошло хорошо, – откашливается она.

– Дарья, – дважды щелкаю пальцами, – я здесь. Ты, конечно, можешь поговорить с моим членом, но он предпочитает действия.

– Ты перестал быть тем худощавым мальчиком, – тихо говорит она и выключает воду. На короткий момент наши тела соприкасаются. Животом она прижимается к моему члену, но никто не двигается. Мы просто стоим, вода стекает, я уткнулся членом в ее пупок. Так близко, но так далеко. Взволнованные, но смелые. Я никогда и ни с кем не делал ничего подобного: стоять голым ради того, чтобы просто стоять голым. Чувствую, что должен взять ситуацию в свои руки, но после мне придется заткнуть ее, а еще я ощущаю вину перед Адрианой. Но ничего не могу поделать.

Дарья становится на носочки и прижимается губами к моему уху. Я наклоняюсь, чтобы выслушать то, что она скажет мне: