Нежное предательство

– Именно поэтому я н-не могу ждать. Я упущу возможность, – он через силу улыбнулся. —

Кроме того, мне интересно! Не могу дождаться, когда представится возможность доказать, как хорошо я стреляю! И отец обещает поговорить с нужными людьми, чтобы я попал в хороший полк. Все вы б-будете гордиться мной. Вот уви­дишь.

– Я уже горжусь тобой, Джой. И всегда гор­дилась.

Он зарыдал:

– Только не отец. Но он б-будет гордиться.

Одри ласково обняла брата.

– Да благословит тебя Бог, Джой. Верю, что ты не пустишь в Луизиану янки, слышишь?

– Они не смогут зайти так далеко. Генерал Ли не допустит этого.

Усталость. Одри почувствовала страшную ус­талость. Неужели ей только девятнадцать, а она чувствует себя такой старой? Что будет с ней и с Джоем? Что будет со всем Югом? Сможет ли генерал Ли не пропустить янки в их штат?

Теперь она была уверена только в сегодняшнем дне. Женщины собирались в Батон-Руже, готови­ли еду и напитки для добровольцев, которые каждый день отправлялись пароходами вверх по Миссисипи или по железной дороге в различные сборные пункты. Может, ей взять с собой Тусси и поехать в Батон-Руж? Помочь шить конфедерат­ские флаги, организовать сбор средств на правое дело. Она не сможет оставаться здесь из-за отно­шений с Ричардом и после отъезда Джоя. Она сойдет с ума от одиночества.

– Мы выиграем войну, Джой, и ты вернешься героем. Я все так и представляю. – Она посмот­рела в глаза юноше, мысленно молясь, чтобы ее слова сбылись. – Я люблю тебя, Джой. Всегда помни об этом. Я люблю тебя так сильно, как не люблю никого.

Он кивнул, не в силах сказать что-нибудь, понимая искренность слов сестры. Как ему не хотелось делать больно Одри, как не хотелось оставлять ее одну. Понимает ли она, что он боится гораздо больше, чем хочет показать? Ему дейст­вительно не хотелось покидать Бреннен-Мэнор и любимую сестру, но впереди ожидало что-то очень важное. Джой хотел быть уверенным, что Джозе­фу Бреннену никогда больше не придется сты­диться за своего единственного сына.

Через два дня после сокрушительного пораже­ния в Блэкберне, генерал Мак Доуэл подготовил новый план атаки. К ужасу Ли в Сентревилль из Вашингтона стали группками прибывать граж­данские лица. Они следовали по стопам Федераль­ной армии в надежде увидеть полное поражение Конфедерации. Они прибывали в экипажах и просто верхом, кое-кто явился пешком – фото­графы, сенаторы, конгрессмены и даже женщи­ны, несущие корзинки с едой. Один конгрессмен из Иллинойса добровольно решил служить про­стым пехотинцем. Он приехал, чтобы поступить на службу в Мичиганский полк, наряженный во фрак с цилиндром.

Ли считал сложившуюся ситуацию абсурдной. Зрителям здесь было не место. Они превращали войну в цирковое представление. Он опасался, что прибывшие не представляют, чем может все это кончиться. Но начальство было настроено благо­душно, все уверены, что легко смогут овладеть Булл-Раном и отбросят конфедератов от столицы, которая находится всего в двадцати пяти милях от мест боев. Ли уже устал от постоянных паро­возных гудков, доносящихся со станции Манассас, расположенной среди ближних холмов, за­хваченных конфедератами. Начальство уверено, что поезда подвозят к месту боев совершенно необученных мятежников для участия в предстоящем сражении. Но Ли подозревал, что на поез­дах прибывает гораздо больше людей, чем пред­полагает Федеральное командование. Он считал, что конфедераты подготовили такую армию, ко­торая способна разбить Союзные войска.

Больше всего Ли раздражал тот факт, что Федеральное командование давало достаточно времени южанам для подготовки мощной оборо­ны. Он все время вспоминал слова отца о том, что южане упрямые и гордые люди, они воюют на своей территории, в привычном для них климате. В Блэкберне они уже показали насколько могут быть опасны, а для того, чтобы захватить станцию Манассас, федералам предстояло овладеть не­сколькими холмами, поросшими густым лесом. И, возможно, окрестности просто кишат мятеж­никами.