Нежное свидание в Италии

– Согласен. Как насчет того, чтобы уйти отсюда? Неподалеку есть бар‑терраса на крыше дома. Мы сможем полюбоваться закатом. – В голосе Лайма слышалась тоска, и Эйва согласно кивнула.

Глава 10

Некоторое время они шли по узким улочкам вдоль домов, перед которыми на тротуаре стояли горшки с цветами и цветущими кустарниками.

Лайм был благодарен Эйве за сочувственное молчание. Необходимость говорить о Джесс пугала его, потому что много лет он никому не рассказывал о ней, об их несчастливом браке, о мучивших его угрызениях совести. Теперь ему предстоит раскрыться – Эйве нужна информация, – но он будет придерживаться только фактов.

Они зашли в маленький домик‑трулло с импровизированным баром в глубине комнаты.

– Что ты будешь?

– Бокал белого вина, пожалуйста.

Лайм сделал заказ и указал Эйве на винтовую лестницу, ведущую на крышу. Он привел ее сюда в уверенности, что ей понравится. После болезненной исповеди о прежних отношениях ей нужно было перевести дух. Лайма приводила в ярость мысль о человеке, которому нужны были ее деньги, связи, положение, и он не постеснялся воспользоваться ее чувствами, а потом бросил в тот момент, когда был всего нужнее. По правде сказать, Лайм тоже использовал Эйву, но, по крайней мере, был честен с ней.

– Волшебное место!

В наступивших сумерках террасу освещали лишь мерцающие огоньки, развешанные на цветочных жардиньерках. Сквозь увитые плющом арки внизу виднелись крыши соседних домиков. Эйва и Лайм были единственными посетителями бара. Они заняли столик возле наружного обогревателя, весьма уместного в этот прохладный февральский вечер. Некоторое время они молчали, пили вино и наслаждались видом, чувствуя покой и умиротворение.

– Что же, – наконец вздохнул Лайм, – давай поговорим. Я просто изложу факты.

– Как пожелаешь.

– Я встретил Джесс, когда мне было двадцать один год. Отец заболел, и я получил отпуск, чтобы ухаживать за ним. – Он вспомнил, как ужаснулся его изменившейся внешности. – Алкоголизм сломал его. В последнюю неделю отец был очень плох: потерял память, плохо соображал, страдал от галлюцинаций. Мама хотела помочь, но к этому времени она снова вышла замуж и жила отдельно. Отец не разрешал ей даже переступить порог дома, поэтому уход за ним пал на меня. Тогда и появилась Джесс. Мы и раньше были знакомы – ходили в одну школу, а тут случайно встретились в больнице и разговорились. Ее дед страдал алкоголизмом, поэтому она знала проблемы моего отца.

– И понимала тебя.

– Да. – Но тогда Лайм принял свою благодарность за более глубокое чувство. Он был одинок, растерян, страдал, и Джесс казалась ему маяком в тумане. Но даже тогда он не думал о женитьбе – просто радовался, что кто‑то рядом.

– Ты влюбился.

– Да, – сказал Лайм. Что еще он мог сказать? Тогда он и сам готов был поверить. А теперь последствия ошибки будут преследовать его до конца жизни. Он взглянул на прекрасное лицо Эйвы в лучах заходящего солнца и спросил себя, сможет ли он когда‑нибудь снова произнести слова любви. Лайм покачал головой: никогда он не пойдет на такой риск. Трагическое прошлое – надежная гарантия для того, чтобы снова не совершить глупость. – Наша свадьба прошла очень скромно после недавних похорон. Потом Джесс переехала жить ближе к моей казарме. – Лайм хранил ей верность, потому что когда‑то требовал этого от своей матери. – Джесс заболела, когда меня откомандировали за границу в зону военных действий. Я приехал так скоро, как мог, но времени почти не оставалось.

На мгновение в памяти всплыла больница с писком мониторов и запахом дезинфекции. На бледном, изможденном лице Джесс с огромными голубыми глазами сияла улыбка:

– Я счастлива, что ты здесь.

– Как же иначе, Джесс.

Она попробовала привстать, и Лайм помог ей облокотиться на подушки.

– Хотела кое‑что тебе сказать, пока… не поздно.

– Слушаю.

– Прости меня. Когда мы встретились, я торопила тебя. Воспользовалась твоим состоянием.

– Мне было хорошо с тобой, – пробормотал Лайм сквозь слезы.

– Недостаточно. – Ее тонкая прозрачная рука сжала его руку. – Ты страдал, а я была так счастлива, что ты решил жениться на мне, что я нужна тебе. Казалось, все остальное не важно. Думала, ты сможешь полюбить меня, потому что я буду идеальной женой. Прости, что ошибалась.

– В этом моя вина. Эти годы меня не было рядом и…

– Все в порядке, Лайм. Я люблю тебя и всегда любила. Ты человек чести, всегда был верен мне, и это для меня главное. Пожалуйста, не упрекай себя: ты поступил правильно. – Она без сил откинулась на подушки. – Хорошо, что успела это сказать. Спасибо, что вернулся.

Никогда ни с кем Лайм не делился этим разговором, не стал и на этот раз. Он просто сказал:

– Я был с ней до конца, и это главное.

– Рада за вас обоих, – тихо сказала Эйва. – Мне жаль, Лайм, что она ушла так рано, ведь впереди у вас была целая жизнь. – Она посмотрела на небо, розовеющее в лучах заходящего солнца. – Еще бокал вина?

– Спасибо.

– Вернусь через минуту.