Нежные объятия

– Я женился на тебе ради будущего Тессы. До нынешнего дня ты прекрасно выполняла условия нашего соглашения. Теперь моя очередь. Все, что касается Линетт, я беру на себя. Если она откажется от денег, я решу проблему другим способом, но раз и навсегда.

С этими словами он развернулся и пошел к двери.

– Риордан! – Элиза кинулась за ним. – Что ты собираешься делать?

– Оставь меня в покое! – Риордан круто развернулся к ней. – И запомни раз и навсегда: я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело!

Май промчался в бешеном круговороте ветра, солнца и цветущих деревьев, за ним пришел жаркий июнь, потом июль. Праздник Четвертого июля был отмечен в Чикаго парадами и фейерверками. Горожане высыпали на улицу и радовались, как дети, летнему теплу.

Тесса в этот день капризничала: ей не нравились пальба и крики за окнами, суета в доме – она плакала и наотрез отказывалась засыпать днем в таких условиях. Так что Элизе пришлось самой укачивать девочку до тех пор, пока она все же сладко не засопела, уткнувшись ей в грудь.

В сентябре малышке должно было исполниться два года, и Элиза уже начала планировать грандиозный детский праздник. Список гостей составлялся самым тщательным образом. Мальва настойчиво твердила, что завязывать отношения необходимо с самого раннего возраста.

Но радость приготовлений к празднику омрачилась поселившейся в их доме постоянной тревогой. С той ночи, когда Элиза рассказала Риордану про Линетт, все переменилось: теперь он был неразговорчив и замкнут, часто и надолго уходил из дома. Его странные отлучки приносили Элизе много беспокойства. Она места себе не находила, гадая, где он и чем занят.

Быть может, она уже наскучила Риордану? Или того хуже – вдруг он днями напролет вынужден ублажать похотливое тело Линетт, заставляя ее молчать ценой своих ласк? Риордан, который в ответ на вероломство актрисы сам прибегает к шантажу… Боже! Как узнать истинную причину его отлучек?

Он велел ей ни о чем его не спрашивать, не вмешиваться в их отношения с Линетт, предоставив свободу только в одном: терзать себя вопросами, на которые не было ответа.

Как-то вечером, спускаясь вниз на кухню отдать повару распоряжения по поводу ужина, Элиза случайно заметила, как Риордан выходит из дома через заднее крыльцо и направляется к сараю с экипажами. Всего час назад он уверял ее, что хочет остаться у себя в кабинете еще немного поработать. И вот теперь тайно уезжает из дома. Как только послышался стук колес отъезжающего экипажа, Элиза помчалась на конюшню и велела немедленно закладывать другую коляску. Но, как ни торопила она конюха, впрягавшего в двуколку гнедую кобылу, прошло уже слишком много времени, чтобы пытаться угадать, по какой именно улице поехал Риордан. Однако Элиза почти не сомневалась в том, куда он поехал, и, не колеблясь ни минуты, направилась к зданию старой оперы.

Высоко в небе уже висел серебряный диск луны, заливающий магическим светом силуэты домов и деревьев. Было облачно и ветрено, поэтому звезды то появлялись, холодно блистая, то исчезали, закутавшись в плотную ткань облаков. В свете газовых фонарей мелькали пролетки и экипажи, из которых доносились громкий, разудалый смех и женский визг.

Внезапно сердце Элизы пронзила острая боль. Эта ночь была создана для влюбленных, для поцелуев и объятий, для наслаждения. А она вынуждена проводить ее, выслеживая собственного мужа, отправившегося к любовнице. Элиза подъехала к театру, где, как обычно, вереницей стояли экипажи. Кучера, сгрудившись у входа, курили, балагурили, играли в карты, поджидая своих седоков. А значит, раз публика еще не разъехалась, спектакль не закончился.

Подъехав ближе, Элиза тут же увидела коляску Риордана. Наверное, он вошел в театр всего за несколько минут до ее приезда. Хотел ли он поспеть к третьему акту? Или специально приехал попозже, дождаться Линетт в гримерной? А впрочем, какое это имеет значение? Сейчас Риордан был с Линетт! Теперь это более чем очевидно. Наверняка он еще задержится после спектакля и пригласит ее на ужин. Элиза выпрямилась и глубоко вздохнула, чтобы как-то успокоить сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из истерзанной груди. Риордан! Неужели она потеряет его навсегда только потому, что Тесса должна обрести свое место в свете?!

Вскоре спектакль закончился, и все разъехались по домам. Осталась лишь коляска Риордана. От боли, обиды и злости Элиза сидела и тихо плакала, неюбращая внимания на порывы ледяного ветрами ночную сырость.

Прошло немало времени, прежде чем к одиноко стоящей у театра коляске подошел Риордан. Элиза, спохватившись, тронула лошадь, надеясь скрыться за углом, прежде чем он заметит ее. Но было уже поздно.

– Элиза! – Риордан остановился как вкопанный. – Нет, этого не может быть!

Элизу охватил панический страх. Она взмахнула кнутом над головой лошади и умчалась с невероятной скоростью.

– Элиза! – неслось ей вслед. – Элиза!..