Нежный бар. История взросления, преодоления и любви

А бейсболу.

В ту ночь в дедовом доме я лежал в постели, глядя на кровать Макгроу и чувствуя себя опустошенным. И тут дверь распахнулась. Тетя Рут, озаряемая со спины светом из коридора, начала кричать:

– Вы так просто не отделаетесь! Обманщики! Трусы! Подлецы! Вы с Джимбо решили, что помогаете ему? Да вы разрушили его жизнь!

Крик продолжался больше часа.

Каждую ночь повторялось одно и то же. Когда бы я ни приходил домой из бара, как бы тихо ни прокрадывался в заднюю спальню, минуту спустя открывалась дверь и начинался скандал. Моих нервов хватило на неделю. Потом я позвонил из «Публиканов» Биби и сказал, что мне нужна помощь. Не прошло и пары часов, как Биби нашла мне жилье: у подруги на Верхнем Ист-Сайде, которая сдавала комнату. Небольшую, сказала Биби, зато мне по средствам.

Я не мог просить Боба-Копа снова помочь с переездом. Эта работа легла на Джимбо. Я отыскал его в баре: он пил свой «Рок-а-л’Оранж», коктейль, который сам изобрел («Роллинг-Рок» с каплей «Гранд Марнье») и которому приписывал магические лечебные свойства – он, мол, исцеляет разбитые сердца. У Джимбо имелась собственная Сидни – девушка в колледже, которая бросила его.

– Джимбо, – сказал я, кладя руку ему на плечо, – мне нужна услуга.

– Все что угодно.

– Еще одну ночь криков мне не выдержать. Требуется эвакуация.

Без колебаний, даже не допив коктейль, он пошел за мной к деду.

По дороге я поглядывал на Джимбо уголком глаза. В то лето мы много времени проводили вместе, я хорошо его узнал и привык на него полагаться. Мне хотелось поблагодарить Джимбо за то, что он всегда готов явиться на выручку на своем ржавом «Джипе», и сказать, что у «Джипа» на борту уже можно нарисовать большой красный крест. Поведать ему, как много он стал для меня значить, что я его воспринимаю практически как брата, и даже люблю, но время было упущено. Такие вещи мужчины говорят только в баре.

Зайдя в заднюю спальню, Джимбо огляделся и спросил:

– И как ты собираешься это паковать?

– Так, будто спасаюсь от пожара.

Джимбо подбросил меня по адресу, который дала Биби, и помог затащить вещи вверх по лестнице до квартиры. Поскольку он запер другую машину, времени на долгие прощания у нас не оставалось. Стоя прямо на улице, мы с ним обнялись так крепко, как позволительно только в молодости.

– Возвращайся скорей, – сказал Джимбо, отъезжая от тротуара.

Я посмотрел, как его «Джип» растворяется в потоке машин.

– Непременно, – пробормотал я. – Непременно.

Подружка Биби, Магдалена, училась в Колумбийском университете на юриста и практически каждую фразу начинала с односложного риторического вопроса.

– Серьезно? – сказала она, открывая дверь в мою комнату. – Вообще, это не совсем комната, а переделанный клозет.

– Клозет?

– Честно? Это был туалет. Но тут есть кровать и… ну, в общем, кровать. Тут довольно уютно, как ты можешь видеть.

Я заверил ее, что туалет и правда очень уютный.

Она сообщила, что ночует в основном у своего бойфренда. Потом повернулась и указала на него, как на музейный экспонат. Парень был настолько тихий, что я успел забыть о его присутствии.

– То есть вся квартира в моем распоряжении? – спросил я.

– Ну да, – ответила она. – Разве что моя мама может периодически заглядывать.

Мать Магдалены жила в Пуэрто-Рико, но иногда прилетала в Нью-Йорк, походить по магазинам и повидаться с друзьями. Ночевала она у дочери на диване.

– Понимаешь? – сказала Магдалена. – Она тихая, как мышка.

Я поблагодарил Магдалену за то, что она так быстро согласилась сдать мне комнату, и сказал, что хотел бы принять душ и лечь спать.

– Серьезно? – ответила она. – Чувствуй себя как дома. Если тебе что-то понадобится, мы будем заниматься на кухне.

Работающая ванная находилась в другом конце квартиры. Чтобы добраться туда из моей комнаты-туалета, надо было пройти как раз через кухню. Завернутый в полотенце, я застенчиво улыбнулся Магдалене и пошутил, обращаясь к ее парню:

– Просто иду мимо.

Он никак не отреагировал.

Я отвернул горячий кран на полную и присел в клубах пара на край ванны. Джимбо, наверное, уже в «Публиканах», думал я. Дядя Чарли разогревается самбукой. Генерал Грант прикуривает первую за вечер сигару, а Спортсмен перебирает каналы на телевизоре в поисках интересной игры. Кольт в телефонной будке, Быстрый Эдди с Агнес заказывают ужин, Вонючка кидается тесками для мяса в ленивых поварят. Я поглядел на себя в зеркале над раковиной. Прежде чем мое лицо исчезло за паром, я задал себе вопрос: неужели возможно – и разумно ли – тосковать по бару?