Нежный человек

Это не ковер и не собака, это туловище в пестром халате, таджичка разговаривала по телефону. Женщина орала на кого-то, увидев ребенка, смутилась, еще что-то произнесла и убрала телефон куда-то за пояс. Коля не стал ждать лифт, поднялся пешком по лестнице на свой этаж. Мама открыла дверь, прислушалась, кабина лифта стартанула с первого этажа, заглохла напротив их квартиры, двери разъехались в стороны.

– Здравствуйте, – сказала таджикская женщина.

– Здравствуйте, проходите.

– Вы какую комнату сдаете?

– Вот эту.

– Хорошо, я беру.

Таджичка села на диван, снова достала телефон.

– Подождите, нам надо подумать…

– А чего думать? Я беру.

Они с мамой вышли в коридор, Коля с любопытством разглядывал халат на женщине, расписные панталоны, носки, тапочки. Все правильно – чего тут думать, денег нет и скоро не будет совсем, надо что-то делать. Но как представить, что это чучело в тапках со своей бандой будет мыться в их маленькой кухне каждое утро, стирать в ванной, завесит все своими носками, халатами. В агентстве обещали студентов, скоро учебный год, первый семестр.

Вчера приходил "счетчик". Это было утром, они с Колей собирались пить чай, она услышала какой-то шум, голоса на лестнице, когда раздался звонок в их квартиру, шепотом крикнула сыну – замри! И они оба замерли, Коля и мама в лунатических позах с дымящимися кружками в руках. Слышали, как "счетчик" шуршал бумагами, вздыхал, это была женщина, наверное, толстая. Она позвонилась еще раз и пошла дальше к другим дверям.

– Кто там?

– Энергоконтроль!

– Ах.

– Счетчик покажите.

– Пожалуйста – пожалуйста.

– Соседи живут?

– Вчера вроде были.

– Так и запишем – нет доступа.

Тетушка пошла вниз. С эхом доносилось – энергоконтроль!..

Мама разлила черный лимонад по кружкам, они сели за стол.

– Как на улице?

– Хорошо.

– Пойдешь гулять?

– Можно покушать?

– Я еще не готовила, придешь, поешь, ладно?

– Ладно.

***

Ууу, эти воскресные утра, когда все дома и дети просыпаются ни свет ни заря и требуют включить телевизор. Несчастные родители, сновидениям аминь. Одеяло летит к потолку, папа мотает головой, как пес после купания, распихивает детей по шкафам, коробкам с игрушками, их головы торчат из-под дивана и зарослей фикусов.

Мама давно на кухне, она зовет всех завтракать, все бегут вон из комнаты, кто-то упал, мгновенно баррикада. Мама наводит порядок, стучат соседи сверху, звонят по телефону – девять утра, помилуйте!

На столе тарелка с блинами, варенье, молоко, сгущенка.

– Всем хватит! Берите блюдца!

Папа достает из холодильника бутылку "Охоты крепкой", чпок – бульк, пена ползет из кружки. У папы на шее "зенитовский" шарф, папе хорошо, он говорит:

– Хотите анекдот?

Чав-чав…

– Кароче, цыпленок весь в слезах бьется головой об стену и кричит – позор! Какой позор! Мой папа – петух!

У Мишки от смеха какао хлынуло из носа, кто-то плюхнул блин в тарелку с варением, брызги щелкают по лицам, маленькая Юлька звенит, как колокольчик. Мама называет папу по имени, добавляет еще одно нехорошее слово, папа икает. Соседи опять стучат, дети, растопырив пальцы, бегут в ванную, мама включает им воду.

Папа закусывает пиво блинами, включает мобильный телефон, пищат СМС-ки, папа читает:

– Въебать есть? Нальешь сегодня?

И так далее. Мама нервничает.

– Кто это?

– Мартын.

– Ты с ним вчера был?

– Ну…

– Только не надо ля-ля, вас видели у четвертой парадной.

– Послушай, а кто все эти дети, я знаю только двоих?

– Света попросила до понедельника, еще кое-кто.

– У нас опять ясли.

– И за эти ясли нам хорошо платят.

– Не спорю, тогда дай тысячу, мы посмотрим футбол в шалмане.

– Зачем так много – тысячу?

– Главное, чтоб пацанам было заебись…

– Чего?

– Да ничего, все будет хорошо, говорю!

– На. И помоги детям шнурки завязать, мы идем на улицу.

В коридоре драка из-за игрушек, возня-толкотня.

– Юля, не рви мне нервы!

– Он мне не дает.

– Вырастишь, тоже ему давать не будешь.

Мама снова назвала папу по имени.

– Юля, покажи, как мама курит, Юля-а.

– Все, выходим! Дети, лифт!

– Миша, к метро не ходи.

– Знаю…

Коля и Мишка расставляли солдатиков, "военную технику". Каждое утро они играли здесь в садике под Колиными окнами в «Челюмова и Герасименко».

– Готовь снаряды к бою!

– Есть!

– Огонь!

Полетели камни.

– Челюмов убит!

– Герасименко убит!

В бой пошла техника, танки били друг друга бронированными лбами.

– Пиу-пиу!

– Тыдыщ!

– Опять эта девчонка, смотри.

– Эй, привет! Ты кто?

– Я – Красавица.

– Дети рабочих нам не друзья.

– У меня есть сокровища.

– Чего?

– Ух ты.

– Таких сокровищ не бывает.

– Дай посмотреть.

– Это я нашла.

– Чего еще есть?

Люси показала пачку мятых денег.

– Ух ты! Тысяча, пятьсот!

Все банкноты были исписаны шариковой авторучкой, вроде буквы русские, но ничего не понять. Мишка умел читать, но и он не знал таких слов.

– Что такое – ёрдамбер? Везде этот ёрдамбер.

– Деньги-то нерусские, ты где их взяла, тоже нашла?

– Ага.

– Жаль на них ничего не купишь.

– Почему? Пойдем к узбекам это их деньги, купим мороженое.

– Они едят детей.

– Слышь…

– Красавица, ты с нами?

Мишка спрятал в кустах пакет с игрушками, и дети пошагали в сторону метро.

– Качели свободны!