Нежный яд. Страсти

– Я столько для тебя сделала! – кричала Элеонор.

– Я тебя и знать не хочу! – кричала Марсия.

– Да ты и не знала, каков я на самом деле! – отвечал Элизеу. – Ты любила себя и свои фантазии.

– И хорошо, что не знала! А как узнала, так бросилась бежать куда глаза глядят! – возмущалась Марсия.

– Ты меня бросила и в мою сторону не глядела. Ты презирала меня за то, что я нищий, и после этого смеешь говорить о благородстве?!

Упреки, обиды клокотали все яростнее, а Марселу, спрятавшись в тени, улыбался все шире. Он был похож на повара, который с удовольствием наблюдает, как кипит и выпускает клубы пара приготовляемый им суп.

Увидев искаженное яростью лицо Марсии, перекошенное со слезами на глазах, – Элизеу, пурпурное от обиды – Элеонор, сеньор Барони подхватил несчастного художника, готового разреветься, и потащил к выходу.

– Я чувствую, разговор не получился, – мягко и вкрадчиво говори он. – Элеонор, дорогая, я же говорил, что не стоит тебе вмешиваться. Я прошу прощения за молодого человека, но он так впечатлителен... Я вскоре тебе позвоню, дорогая...

Слезы обиды и гнева кипели на глазах Элизеу, он сидел в машине и едва ли не всхлипывал. Марселу довез его до Галереи.

– Я хотел показать тебе, как смотрятся твои рисунки среди корифеев.

Барони широким жестом обвел стену, на которой висели самые выигрышные работы. Рисунки молодого художника смотрелись среди них бледновато. Элизеу почувствовал это и вспыхнул.

– Это все ерунда, – сказал он. – Я могу делать гениальные копии картин средневековых мастеров. И мы на этом заработаем сумасшедшие деньги. Я докажу семейству Серкейра, что художник одним своим талантом может добиться богатства, славы, почестей. И вот увидите, сеньор Барони, я буду задирать перед ними нос, а не они передо мной.

– То, что ты мне предлагаешь, именуется мошенничеством, – грустно сказал Марселу, – и оно уголовно наказуемо. Вместо того чтобы задирать нос, ты можешь оказаться за решеткой.

Элизеу смотрел на него горящими глазами.

– Вот увидите, этого не случится! Я буду работать так, что ни один эксперт не определит подделки. Поймите! Сейчас для меня самое важное – деньги.

– Не в деньгах счастье, молодой человек, – наставительно произнес Марселу.

– Но мне показалось, что вы по достоинств оценили мой талант копииста. Я могу работать в самых разных манерах. Я не терял времени, я учился.

Элизеу нервно расхаживал по залу, поглядывая на стены.

– Если тебя разоблачат, ты уже никогда не поставишь подпись под своей картиной, – все с той же печалью сообщил Марселу.

– Сейчас мне важнее всего деньги! – пылко воскликнул молодой человек. – Я готов на все, лишь бы их заработать. Я же подписал с вами контракт. Вы что, хотите его расторгнуть?

– Почему же, – задумчиво сказал Владелец Галереи, – просто подобная деятельность не предусмотрена нашим контрактом.

– Разумеется. Но мы можем подписать еще один! – наивно воскликнул художник.

Марселу не мог сдержать улыбки.

– Как все у вас просто, молодой человек. Ради ваших честолюбивых замыслов вы хотите подвергнуть опасности честного, добропорядочного коммерсанта, его состоянии, его доброе имя. Слушая вас, я начинаю думать, что вы и впрямь опасный человек и мои знакомые дамы из семейства Серкейра не так уж не правы в своих обвинениях.

– Нечего мне мораль читать! – крикнул Элизеу. – Говорите, согласны или нет? А то я еще кого-нибудь найду.

– Подумать надо, – степенно ответил Марселу.

– Только поскорее думайте, – нетерпеливо отозвался Элизеу.

– Перед отъездом к тебе зайду, будет что-то готовое, с собой возьму, – сказал сеньор Барони.

– Спасибо, – от души поблагодарил Элизеу великодушного коммерсанта.

Фигейра, проводив домой Элеонор, заглянул в гостиную. Марсия полулежала в кресле. После безобразной сцены у нее не было сил сдвинуться с места. Он подошел к ней, обнял за плечи.

– Ты – прекрасная душа, романтик, моя девочка, – нежно сказал он. – У этого человека корыстолюбие на лице написано. Не верь ни одному его слову. Ты хрупкая, нежная, тебе нужна в жизни опора. Только настоящий мужчина может стать тебе такой опорой.

Марсия опустила глаза и ничего не ответила, не ответила словам, не ответила ласковым рукам Алвару. 

Глава 27

Прошло несколько дней, Лавиния перезнакомилась с соседями, и одного этого было достаточно, чтобы количество легенд и сплетен о ней уменьшилось. Мало-помалу все привыкли, что утром из квартиры Валдомиру выходит статная темноглазая молодая женщина и возвращается домой к вечеру. Всем было известно, что она работает на фабрике Валдомиру. Самого Валдомиру видели куда чаще с Карлотой, чем с Лавинией. И очень скоро все – может быть, кроме самих участников – к этому привыкли.

Но если сплетен о Лавинии стало меньше, то сама она со временем узнала их множество и была уже в курсе всех событий, которые творились в этом большом многоквартирном доме.

По вечерам ей случалось поболтать с Кловисом, и он всегда жаловался на Марину, невесту своего сына.