Нежный холод

Некоторые девочки в классе прикрывают рты ладонями. Некоторые явно чувствуют облегчение, потому что уже знали, что какого-то мальчика убили. Одна девочка выглядит так, словно ее вот-вот вырвет.

Еще одна сидит рядом со мной и все время вздыхает:

— Бог ты мой! Бог ты мой!

И непонятно, действительно ли эти девочки знали Тодда Майера или просто решили привнести драмы, потому что ученицы школы имени Святой Милдред особенно к ней склонны. Например, однажды во время землетрясения трех девочек отправили домой с паническими атаками.

Амплитуда колебаний составила порядка 0,0004 балла. По сути, земляной выхлоп. Но одна из девочек потеряла сознание, и ее пришлось везти в больницу.

Возможно, вы скажете, что все девчонки — слабачки, но нет, эти же самые девчонки играли до сломанных костей на хоккейном льду, так что все не так просто.

Мадам де ла Фонтен говорит, что произошедшее — трагедия и она поймет, если кому-то нужно будет обратиться в медпункт.

Как всегда, Лена и еще одна девочка моментально поднимают руки.

— В этой академии учится мой брат, — говорю я позже. Остаток французского я пробездельничала, да и потом не обращала на уроки никакого внимания. — В каком классе был тот парень?

Кэрри, как обычно, роется в карманах в поисках жвачки.

— По-моему, в двенадцатом.

— И Марк в двенадцатом, — отвечаю я.

Кэрри поднимает брови.

— О, точно, у тебя же брат учится в Олбрайт.

После уроков мы идем к фургончику с едой, на котором красуется странный портрет старика, целиком состоящего из картошки фри. Берем большую порцию напополам. Продавец напоминает человека, который способен изнасиловать тебя, если ты будешь в одиночестве разгуливать по парку. По крайней мере, я в этом убеждена, поскольку частенько смотрю «Закон и порядок». Там, кстати, рассказывали, как однажды человек умер оттого, что ему в зад засунули банан (понятное дело, это смертельно). Голова продавца похожа на папоротник, только вместо листьев — длиннющие седые волосы. Под носом у него усы, скорее похожие на старую щетку. Такие мог бы нарисовать на лице заскучавший пятилетний малец, а вот любой нормальный человек сразу бы их сбрил. Этот видок и делает его похожим на преступника.

Но это только мое мнение.

Правда, картошку он продает дешево. Так что на его преступную внешность я предпочитаю закрывать глаза.

Кэрри худенькая и может есть вообще что угодно без вреда для фигуры. Она рассказывает, что в молодости ее мама была точно такой же, но с возрастом стала просто огромной.

— Знаешь, как морж в ботинках, — говорит Кэрри, отправляя картошку деревянной вилочкой в рот. — И когда мне стукнет лет двадцать, придется определиться, бросать есть всякую дрянь или становиться моржом.

— Думаю, моржи клевые, — отвечаю я. — Крепкие такие. Надежные.

— Ну, не все моржи, — возражает Кэрри. — Это как сказать… что все бобры крутые.

— Естественно. Понятное дело, не все моржи крутые, — соглашаюсь я, пытаясь разжевать горячую картошку с полуоткрытым ртом, чтобы заглотить хоть немного холодного воздуха и не обжечь внутренности.

Холодно, но если одновременно идти и есть картошку, то очень даже ничего. Жир из картошки растекается по венам и согревает кровь.

Я поддеваю картошку на вилку и смотрю, как от нее валит пар.

— Итак, пацан умер, — говорю я, пережевывая. — Обалдеть.

Кэрри тоже жует, и у нее изо рта вырывается пар.

— Да уж, обалдеешь, когда тебя убивают.

— А его что, убили? — Я останавливаюсь.

— Если бы он умер от рака, они бы не сказали «найден мертвым», — замечает Кэрри, ускоряя шаг.

— И то верно. — Я тоже ускоряюсь, чтобы нагнать ее. — Может, какой извращенец это сделал.

— Сто процентов. — Кэрри вжимает голову в плечи.

Я чуть не выпаливаю, что, возможно, мальчика убил продавец картошки фри, но вовремя прикусываю язык.

Кэрри выкидывает пустую коробку из-под картошки и достает подушечку жвачки из своих многочисленных запасов.

Когда мы заворачиваем за угол, Кэрри со скоростью мотоциклиста и ловкостью карманника засовывает в рот три жевательные подушечки из трех разных пачек. Я опускаю руки в карманы. С каждым шагом становится холоднее. Как будто следом идет кто-то, кто по мере нашего приближения к теплому дому гасит за нами все огни и выключает отопление. Вообще, странно, что после школы так рано темнеет. Я понимаю, что дело во времени года, но все равно это нечестно. У большинства наших ровесниц из школы есть машины, причем, судя по всему, в них тепло. Вот и сейчас мимо нас по снежной жиже пронеслось уже несколько. Например, Ширли Мейсон каждый день подвозит избранных подружек домой. В их машине гремит музыка, а девчонки ей подпевают. Ширли Мейсон водит новенький внедорожник. И зачем внедорожник шестнадцатилетке?

Думаю, это своеобразный способ продемонстрировать нежелание заниматься в жизни чем-то полезным. Но это мое мнение.

Интересно, задевают ли Кэрри эти тусовки богатых девиц из внедорожника. Раньше они были ее подругами.

А еще интересно, почему у Кэрри до сих пор нет внедорожника при таких-то богатых родителях.