Нежный киллер

— Давай, разворачивайся! — улыбнулся Максим, глядя, как Люба выкладывает на стол контейнеры, ставит термос. — А я за личным составом!

— Кто тут у тебя?

— Кудылин.

— Вы уж давайте тут, а то… — запнулась Люба.

— Что, а то? — открыв дверь, остановился Максим.

— А то Малахов спит, — вздохнула она, приложив пальцы к горлу.

— Крепко?

— Да уж!

Максим цокнул языком, переступая порог. Напился Малахов, не выдержали у мужика нервы. Ева его — настоящая дрянь, как с такой жить? Скорее всего, Малахов и не собирается. Впрочем, это его личное дело, как быть с Евой. А Максим должен беспристрастно выстроить полноценную картину вчерашнего происшествия, начиная от того, как Ева попала в дом к Эдику Никишину.

Татьяна не спала. Сидела за столом Гуцулова, пила чай с сухариками, Кудылин павлином стоял перед ней, что-то рассказывал. Татьяна улыбалась, слушая его, но смотрела куда-то сквозь него. Зато взгляд ее будто прилип к Максиму, когда он вошел в кабинет.

— Сухомяткой развлекаетесь? — спросил он, взяв из тарелочки сухарик. — А к нам голубцы приехали!

Татьяна, вскинув брови, не сводила с него глаз.

— Тебе сейчас станет стыдно за свои мысли! — засмеялся Павлов.

Люба накормила-напоила всех, даже Стасову досталось. А он как будто понял, что другу требуется поддержка, подъехал сонный, но заряженный на работу.

— За подружкой Никишина нужно ехать, — сказал Максим и, глянув на часы, добавил: — Пока не поздно.

Время идет, а они все с места никак сдвинуться не могут. Может, Крылова уже в руках бандитов.

— Она тоже что-то знает, — выразительно глянув на Татьяну, сказал Максим.

— Я не все сказала, — кивнула она.

— Я весь внимание! — Максим чуть ли не влюбленно смотрел на нее.

— Нашатырем там в доме сильно пахло. То есть пахло не сильно, я даже не сразу поняла, что это нашатырь. Но нашатырный спирт быстро выветривается, если хоть как-то пахло, значит, дом им сильно обработали… И какой-то химией пахло, в составе которой хлорка.

В дверь постучали, появился Колышкин; вне себя от удивления Максим протер глаза. Колышкин, конечно, мог взять себя в руки в столь ранний час и перенести свой бесценный мозг к месту службы, но почему именно сейчас, когда прозвучала волшебное слово «нашатырь»? Перед этим Люба появилась нежданно-негаданно, ну, еще и Стасова принесло. А Татьяна такая очаровательная… Что это с ним? Может, не вернулся он тогда в сознание в машине у Огурца? Может, удар по голове перенес его в какую-то бредовую реальность?… А если он на том свете?

— Это что, мне теперь вечно без сна и продыху? — хлопая глазами, у самого себя спросил он.

Люба посмотрела на него, перевела взгляд на Колышкина, затем — снова на Максима и приложила руку к его лбу.

— Нашатырь! — сказал он.

— Сейчас! Где он у тебя? — засуетилась Люба.

— Дом Никишина нашатырем обработали! Кровь смывали!

— Ну да, нашатырем, — кивнул Станислав Петрович. — И я, кажется, знаю, где не домыли!.. Нужно срочно ехать на место!

— Так вы поэтому здесь?

— Пока здесь, но уже пора, — Колышкин кивком указал на дверь.

— Ущипните меня кто-нибудь!

Татьяна отреагировала первой, потянулась к его руке, ущипнула за ладонь,

— Не сюда!

— А куда это? — ахнула Люба.

— В мозг!.. Татьяна, вы, кажется, забыли сказать, кому принадлежал голос! — напористо проговорил Павлов.

— Какой голос? — не поняла девушка.

— Кто кого собирался мочить?

— Ну так не собирался, просто сказал.

— Татьяна, не бойтесь, вы под надежной защитой. Люба… Любовь Сергеевна сейчас отвезет вас в нашу коммуну!..

— Куда?

— Я вам не сказал, мы живем большой шведской… э-э, дружной семьей, в одном доме.

— Дружной шведской семьей? — На этот раз Татьяна подняла только одну бровь.

— Ну, если честно, в какой-то степени, — улыбнулся Стасов. — Мы варяги, народ пришлый, но весьма достойный.

— Варяги?

— Со всей России по сусекам наскребли, бросили на борьбу с беспределом. А жить где-то надо, — кивнул Павлов.

— А дом у нас хороший, большой, места всем хватит, — сказала Люба.

— Так что Никишина бояться не надо, — Максим пристально посмотрел на Татьяну. — Я сейчас говорю не про Эдика, а про его старшего брата. Это же он кого-то убить собирался.

— Я же говорю, не собирался. — И девушка завороженно посмотрела на Павлова. — Просто сказал.

— Брат Эдика?

— Да.

— Так, может, он уже убил?

— Кого?

— А нашатырь, по-твоему, зачем применялся?

— Да, да, там кровь, там где-то следы крови, я практически уверен в этом, — закивал Колышкин.

Павлов отпустил эксперта, прикомандировав к нему Кудылина. А Стасов же вызвался усилить их криминалистическую экспедицию экипажем патрульно-постовой службы. Из кабинета он вышел вместе с ними. А Максим продолжил беседу. С переходом на «ты». В конце концов, они свои люди. А если нет, Татьяна поправит.

— Значит, труп ты не видела?

— Не было никакого трупа.

— А просто раненого? — думая о Челдышеве, спросил Павлов.

В медучреждениях о Челдышеве ничего не слышали, в моргах тоже никакой о нем информации. А ведь он был серьезно ранен. Или умер, или друзья-бандиты тайно организовали ему встречу с врачом.

— Какого раненого?

— Не знаешь ничего?

— Нет.

— И вспомнить не можешь?

— Нечего вспоминать.