Нежный призрак и другие истории (ЛП)

   - Не сомневаюсь, - отозвалась Юнис Бишоп, - но мне хотелось бы знать, не лучше ли мне закопать свои капюшон, прялку и зеркало в сугроб сегодня вечером. Мне бы не хотелось, чтобы индейцы до них добрались. Думаю, ей хорошо это известно.

   Но Юнис Бишоп не стала советоваться с Гуди Крейн, хотя и внимательно следила за ней, сидевшей в углу у камина, и прислушивалась к ее бормотанию. Юнис и Сайленс жили в доме Джона Шелдона, подобно многим, выжившим после резни. Это был самый большой дом в деревне, а большинство его прежних обитателей были убиты или уведены в плен. Объятые страхом люди собрались в немногих оставшихся целыми домах, так что прялки и ткацкие станки женщин задевали один другой.

   Как только позволила погода, начались работы по строительству новых домов, с наступлением весны они продолжились. Воздух наполнился щебетом птиц, стуками топоров и молотков. На месте их старого дома, для вдовы Бишоп и Сайленс Хойт был построен новый, маленький. Вдова Сара Спир поселилась с ними, Гуди Крейн часто приходила к ним, посидеть у камина. В доме жили только женщины, но они всегда держали под рукой заряженные мушкеты, и большую часть времени проводили за прялками или ткацкими станками. С домашней утварью было плохо, хотя вдова Бишоп всячески старалась ее приобрести. Несколько раз за лето она совершала опасные поездки в Хэтфилд и Сквокхик, чтобы обменять мотки пряжи или рулоны шерсти на предметы домашнего обихода. В декабре, когда лейтенант Шелдон и юный Фридом Уэлш отправились в Бостон, чтобы поговорить с губернатором Дадли относительно поездки в Канаду, с целью выкупа пленников, вдова Юнис Бишоп, скопив несколько шиллингов, дала их им, попросив купить капор и кое-что из одежды. Она была очень рассержена, когда они вернулись с пустыми руками, позабыв, в спешке, о ее просьбе.

   В тот день, когда Джон Шелдон и Фридом Уэлш отправились в свое ужасное трехсотмильное путешествие, чтобы освободить пленников, Юнис Бишоп крутилась и бранилась возле очага.

   - Думаю, они никого не выкупят, - заявила она, стараясь перекричать гул огня. - Если не смогли выполнить просьбу бедной одинокой вдовы и привезти ей капор и одежду из Бостона, вряд ли они привезут кого-нибудь домой из Канады. Хотела бы я послушать губернатора Дадли. Мне казалось, нужно послать туда людей с умом, понимающих толк в этом деле.

   Юнис все время дергала головой и вертелась, подобно пчеле, раздраженной собственным жужжанием.

   Сайленс сидела и вязала, не обращая на нее внимания. Она не слушала разговоры о путешествии лейтенанта Шелдона и Фридома Уэлша в Канаду. Казалось, она даже не пыталась понять, когда вдова Спир пыталась разъяснить ей суть дела.

   - Может быть, милая, если на то будет воля Господня, они вернут тебе Дэвида, - повторяла она снова и снова, но девушка молчала и никак не реагировала на ее слова.

   Она была единственной в Дирфилде, кого не терзали волнение и неизвестность, единственная, которая не радовалась и не тревожилась; которая не испытала разочарования, когда в мае Джон Шелдон и Фридом Уэлш вернулись с пятью пленниками. Дэвида Уолкотта среди них не было.

   - Разве я не предупреждала? - бранилась Юнис Бишоп. - Разве я не знала, что так и будет, когда они забыли купить мне в Бостоне капор и одежду? Они не вернули единственного из пленников, который был способен спасти разум бедной девушки. Мэри Шелдон вернулась домой, и теперь постоянно краснеет при встрече с Фридомом Уэлшем, и все это видят. Думаю, они могли бы сделать что-нибудь для бедняжки Сайленс. - Тут Юнис не выдержала и расплакалась, но Сайленс не пролила ни слезинки. Вскоре она выскользнула на террасу и стала звать:

   - Дэвид! Дэвид!

   Дэвид должен был появиться на северном лугу; она смотрела своими голубыми глазами в сторону Канады и протягивала к ней свои прекрасные руки, но она не была разочарована или охвачена отчаянием.

   Не проходило ни дня, ни вечера, чтобы Сайленс не звала, обернувшись к северному лугу, подобно тому, как весенняя пташка в кустах призывает свою пару; люди слышали ее, вздрагивали и вздыхали. Но однажды, в конце июня, в полдень, когда Сайленс, стоя среди ветвей дикой вишни, звала Дэвида: "Дэвид! Дэвид!", он сам, выйдя из зарослей, предстал перед ней. Он и еще трое молодых людей сбежали из плена и вернулись домой; они, четверо, полуживые, брели по лугу, когда Дэвид, услышав голос Сайленс, зовущей его с террасы, оставил остальных и поспешил к ней.

   - Сайленс! - воскликнул он и, задохнувшись, протянул к ней руки.

   Но девушка смотрела мимо него.

   - Дэвид! Дэвид Уолкотт! - позвала она.

   Молодой человек едва держался на ногах и, чтобы не упасть, ухватился за ветку вишни, и пошатнулся вместе с ней.

   - Ты... Сайленс... Ты не узнаешь меня?.. - спросил он.