Нежный супруг олигарха

– Ефимыч на внуке свихнулся, – улыбнулась Таисия. – Ребенку еще годика нет, а дедушка ему на частный колледж копит, рвется без выходных работать, твердит: «Я всю жизнь дураком прожил, карьеры не сделал, а вот Николаша выучится и большим начальником станет».

– Отлично! – обрадовалась Бекки. – С подобными людьми лучше всего дело иметь, заплатил, и дело с концом. Значит, так, подойдешь к нему и…

Чем дольше говорила Бекки, тем сильнее пугалась Тася. Похоже, на этот раз сестра задумала что-то совсем плохое! Но отказать она, как всегда, не сумела.

Ефимыч, правда, не занервничал, служба в морге лишила его способности удивляться.

– Сделаю, – коротко пообещал он, – оплата вперед, сто процентов.

Тася получила от Бекки конверт, передала его санитару. И сказала себе: теперь все, если сестра попросит о новой услуге, откажу, больше не желаю плясать под чужую дудку.

Таисия была полна решительности. Но тут на Бекки свалилось несчастье – погибла ее внучка Алиса, дочь сына Олега.

– Вот черт! – вскочила я. – Вот черт! Не может быть! Бекки! Странного вида женщина в мини-юбках! Отвязная мамаша Олега Турова, бабушка наглой Алисы, медсестры, которая работала у стоматолога Марины Семеновны Коваленко и подменила рентгеновские снимки в карте Наташи Фоминой… Ну и ну! И как я сразу не сообразила, о ком идет речь, услыхав странное имечко Бекки? Алиса попала под машину, и она ваша двоюродная внучка. Вы наверняка знали Наташу Фомину. Так, так, пазл начинает складываться…

Таисия Петровна вздрогнула.

– Я никогда не слышала об этой девушке.

– Она дружила с Алисой, частенько бывала у той дома.

Медсестра исподлобья посмотрела на меня.

– Наверное, нехорошо так говорить, но Алиса мне никогда не нравилась, очень наглая и хамоватая была, настоящее дитя телевизора. Насмотрелась всяких неподходящих программ и копировала поведение бездарных ведущих. Да что там, просто отвратительная девчонка! Правда, она очень любила Бекки, прямо в рот ей смотрела, да и понятно почему: моя сестра вела себя как подросток. Они с Алисой могли целый день прошляться по магазинам, мерить вещи, прыскаться духами. Представляешь, один раз прихожу к ним, а школьница с восторгом рассказывает, как они с бабушкой уперли в универмаге комплект нижнего белья, причем идея украсть трусы с бюстгальтером принадлежала Бекки. Она показала Алисе камеры наблюдения, хулиганки вычислили «мертвую зону», встали туда и сорвали с упаковки «защиту». Здорово?

– Да уж, – протянула я.

– Бекки не изображала из себя малолетку, она ею была по сути, – в сердцах воскликнула собеседница. – Я поражалась двойственности натуры сестры. С одной стороны, Бекки демонстрировала ум, рассудительность, расчетливость, осторожность, а с другой – полнейшую безголовость. Научила Алиску трюку с камерой и укатила в очередную поездку. Ясное дело, девочка продолжала красть и очень скоро отточила мастерство магазинного вора, ловко тащила все, что привлекало взгляд. Слава богу, она ни разу не попалась. Нет, я в ее годы была другой: скромной, тихой, слушалась отца. А Алиска росла оторвой!

Я с сарказмом посмотрела на возмущенную женщину. Интересно, она всерьез сейчас говорит о своей скромности и воспитанности? Немного странное заявление для человека, который с юных лет занимается явно противозаконными действиями. Конечно, красть в магазинах нехорошо, но, на мой взгляд, помогать отцу скрывать убийство еще хуже.

– А как она ужасно училась! – не успокаивалась хозяйка квартиры. – Я устроила девчонку в медучилище и потом от стыда краснела. Сплошные двойки! Она еле-еле диплом получила. Бекки тогда попросила меня взять внучку на работу к нам в больницу. Я не хотела ее каждый день видеть, понимала, что добра не будет, но как отказать сестре… Хорошо хоть фамилии у нас разные, она Турова, я Сурганова, ведь на каждой пятиминутке Алису ругали. Слушаю, как ее склоняют, и радуюсь: слава богу, не знает народ, кем мне лентяйка приходится. Потом Олег дочурку в другое место пристроил, к стоматологу.

– Думаю, вы не очень горевали, когда Алиса погибла, – жестко сказала я.

Таисия Петровна попыталась изобразить скорбь:

– Когда девушка умирает, не дожив до двадцати пяти…

Но тут злость в ней одержала верх над желанием казаться милосердной.

– Да! – рявкнула она. – И не надо считать меня бессердечной! Я считаю, что Господь явил милость, когда прибрал ее. Алиса все равно в конце концов оказалась бы в тюрьме! Знаете, почему она из больницы спешно уволилась? У нас наркотиков недосчитались! Я сразу сообразила: ее работа. Но происшествие спустили на тормозах – главврач не захотел огласки и сумел замять начинавшийся скандал, Алиска подала заявление об уходе и смылась. Ей повезло, выдернула хвост из капкана, но ведь постоянно так не могло быть, рано или поздно случилась бы беда.

Медсестра замолчала.

– Смерть Алисы показалась вам не самым худшим выходом из ситуации, – резюмировала я.

Таисия Петровна кивнула.

– Да, сначала я так считала. Но все вышло очень плохо. Знаешь примету про привязь?

– Что? – не поняла я.