Нежный враг

— Такое со всяким может произойти, разве не так? — Он завел мотор. — Я помню, когда мы с Амбер расстались, мне казалось, что мир рушится. — Бекки взглянула на него. Он в первый раз упомянул об Амбер за весь вечер. Его лицо напряглось. — Ты переживешь это.

— Да. Она должна была быть здесь, — заметила Бекки через некоторое время. Генри молчал. — Амбер сейчас в Африке. Она вернется на будущей неделе.

— В Африке? Что она там делает? — В голосе Генри она уловила волнение. Бекки подумала, не могла ли она его чем-то задеть.

— Она получила задание, какую-то статью о пустыне написать.

— Понятно, ей повезло. Итак, куда я должен ехать? — Генри обернулся к ней. На его лице ясно читалась боль, и Бекки это заметила. Значит, он все еще не сумел смириться. Прошло уже четыре года с тех пор, как они разошлись с Амбер, и что бы там Амбер ни говорила, было ясно, что Генри до сих пор больно.

— Восточный Далвич, — сказала Бекки, ощутив волну сочувствия к Генри, — боюсь, это далековато.

— Не так уж далеко для этой девчонки, — ответил он, указывая на приборную панель. Бекки рассмеялась. Его машина определенно была очень древней.

— Дорогая, — пробормотал Чарли, когда Бекки открыла дверь в спальню и включила свет. Она удивилась, увидев его дома. В окнах не было света, и она предположила, что Чарли дома нет. Они с Генри сидели в машине еще несколько минут, после того как подъехали. Они пообещали друг другу быть на связи, но Бекки поняла, что Генри не станет поддерживать с ней отношения. Он был очень добр с ней в этот вечер, но она заметила, что новости об Амбер выбили его из колеи, и поняла, что теперь он будет держаться на расстоянии. Она следила за тем, как огни его машины исчезают на дороге, и с изумлением обнаружила, что почти забыла о катастрофе в галерее.

— Иди ко мне, дорогая, — сквозь сон проговорил Чарли. Она быстро выключила свет.

— Спи, — шепнула она, снимая одежду. Она направилась в ванную, закрыла дверь и включила свет. Выглядела она просто ужасно. По лицу пролегли следы от слез, тушь размазалась по щекам. Она удрученно усмехнулась. Значит, она в таком виде сидела весь вечер напротив Генри Флетчера? Неудивительно, что он ее пожалел. Она быстро умылась, почистила зубы. Что за вечер! Бекки выключила свет и скользнула под одеяло. По долгому опыту она знала, что Чарли повернется к ней, попытается ее поцеловать или коснуться и провалится в сон. Она была права. Она почувствовала горячую руку, которая ощупала ее грудь, живот, пошарила по сторонам… и он захрапел рядом с ее щекой. Ее последние мысли перед сном были о Генри. Она представляла себе его лицо напротив, его улыбку. Ей нравилась такая улыбка.

54

На другом конце города Мадлен проснулась незадолго до рассвета и задумалась. Рядом с ней, завернувшись в одеяло, спал Аласдэр, тихонько посапывая. Одеяло обрисовывало его крупное тело. Она размышляла о только что закончившихся выходных. Всякий раз, когда у нее был выходной, она ездила домой, чтобы повидаться с родителями. И, конечно, мама сразу заметила, что она как-то изменилась. У Мадлен были распущены волосы, новые туфли. Очень мило. А шарфик? Мадлен не знала, как ей отвечать на расспросы.

— Ах, это? О, это просто так, я нашла его пару дней назад, — бормотала она в ответ, заливаясь краской. Ей никогда не удавалось скрыть что-либо от матери. Глаза Майи следили за ней, за тем, как она вставала с постели, шла на кухню.

— Итак. Как у тебя на работе? — спросила мама, как только Мадлен вернулась из кухни.

— Хорошо. Ничего нового. Меня постоянно куда-то вызывали. Послушай, я тут подумала, не хотели бы вы с папой съездить в этом году в отпуск? В Будапешт?

Майя с испугом взглянула на нее:

— Отпуск? В Будапешт? Нет. Не говори глупостей! Я не могу заплатить за это, это слишком дорого, это стоит кучу денег…

— Мам, я уже говорила тебе. Если вы с папой захотите съездить в Будапешт, то я найду на это деньги. Я серьезно, мне хочется это сделать для вас.

— Мадлен, это слишком! Если мы захотим поехать в Будапешт, мы с отцом сами найдем деньги. Да и вообще, кто хочет туда съездить?

— Мама, сколько лет вы не были там? Может быть, там все изменилось?