Незнайка в Совке

Незнайка и Спрутс пошли прочь, но назойливый местный семенил рядом, и не умолкал.

— Конечно, я понимаю, что такое конструктивное решение имеет свои недостатки. Например, на голове Всезнайки, находящейся в верхних слоях атмосферы, собирается лед и затем сваливается кусками. Опять же, голова Всезнайки, сделана непропорционально большой, чтобы снизу в перспективе его фигура казалась гармоничной.[7] Из-за этого, чтобы не портить впечатление, над Всезнайском запрещены полеты авиации, за исключением спецсамолетов, разгоняющих птичьи базары, заводящиеся в районе складок пиджака. Опять же, не поставишь ведь на голове Всезнайки красную лампочку! Видите ли, в чем дело…

И так далее…

Внутрисловие автора (в отличие от предисловий и послесловий).

Эта история невесела, хотя кончается сравнительно хорошо. Она может показаться еще и бессвязной- оттого, что иногда прерывается предложением «и так далее» или просто на полуслове. Встретив в тексте слова «и так далее», звездочки или просто обрыв сюжета, вам не нужно опасаться, что повествование прервется. Просто дальше все ясно и нет смысла пересказывать то, что и так всем ясно. Если вам этого мало, посмотрите в окно и вставьте любую увиденную за окном сцену на место слов «и так далее». Или же перечитайте рекомендованную литературу из списка, приведенного в конце. И тогда разные части повествования свяжутся между собой, хотя, возможно, это покажется вам еще более печальным, чем мне.

Из-за того, что каждый может дополнить эту историю своими впечатлениями, она изложена короче, чем могла бы быть. Все равно сути это не меняет.

И так далее.

Перед входом в очередную гостиницу Незнайка предложил:

— А может, попробуем добраться до дома? Ведь ни в одну гостиницу не пускают.

— Ты помнишь дорогу?

Незнайка, у которого болели ноги от беспрерывного хождения, устало вздохнул:

— Да, ты прав, попробуем пробиться здесь, а завтра же найдем нашу машину и умотаем. Не нравится мне тут. Какие-то все странные. Будто искаженные. Ты помнишь, что там было, в дневнике Клепки, написано?

— Насколько я понял, мы там же. То есть где-то в Цветочном или Солнечном городе. Но как бы в другом виде времени… в другом его варианте, — ответил Спрутс, медленно подбирая слова.

— Это как же? — не понял Незнайка.

— Вроде того, что каждый следующий момент мир может быть как будто разным от того, что сейчас действуют слишком много случайностей. Но как только следующий момент времени настанет, он будет единственным. И так каждый момент времени. Понял?

— Нет.

— Представь, что подбрасываешь монетку в один сантик. Она может упасть орлом или решкой, и, когда ее подбрасываешь, неизвестно, какой стороной она упадет. Но когда она падает, неизвестность кончается, возможности пропали.

— Ну, — Незнайке это было понятно.

— Так вот, если мы возьмем не ближайший момент, а достаточно отдаленный, то количество случайностей возрастает и мир через достаточно большой промежуток может быть совсем непредсказуемым. Но как только этот промежуток проходит, мы видим, что все случайности реализовались единственным образом. Где же все остальные возможности?

— Как это где? — удивился Незнайка. — Они просто не случились.

— То-то и оно. Мы можем считать, что они не случились, а Клепка считает, что они случились, но где-то рядом, на том пути, куда мы не попали. Это как во время езды на поезде, когда путь раздваивается.

Ехать можно только по одному пути, однако второй-то существует!

— Это слишком сложно, — сказал Незнайка, подумав как следует, но ничего поняв. — Вот ты мне лучше объясни, почему нас не пускают в гостиницы?

— Не знаю. Но мне пришла в голову одна мысль. Давай-ка я попробую прикинуться иностранцем, а ты- моим переводчиком. Ведь мы, кажется, делали ошибку, когда просили нас устроить. Похоже, здесь надо не просить, а применять наступательную тактику.

Он приосанился и вошел в гостиницу Незнайка последовал за ним.

За стойкой администратора они обнаружили сонного коротышку. Впрочем, он лишь казался сонным, а на самом деле внимательно наблюдал за путешественниками из-под полуопущенных век. Незнайка бесцеремонно отодвинул табличку «Мест нет» на барьере стойки и прогнусавил наипротивнейшим голосом:

— Это господина Спрутс. Иностранца есть. Моя есть переводчик.

Доннерветтер. Нам нужна комната.

— Люкс, — подсказал Спрутс, с напускным пренебрежением поглядывая по сторонам.

— Йа-йа, люкс, — поддержал Незнайка, — с мраморный бассейн-пул унд пальма унд соляриум.

Администратор обалдело взглянул на них. Рот его открылся сам собой. Сонные глазки тоже слегка приоткрылись, взгляд забегал от Спрутса к Незнайке и обратно. Наконец он выдавил:

— Какая пальма? Я ничего не знаю.

— О, дас ист шуткас, — скривившись, как от оскомины, сказал Незнайка, пальма нихт. Цвай кроват. Цвай подушкас. Цвай одеял.

Кондишн нихт. Дверь на замок чик-чирик. Унд баиньки.

— А-а… — лицо администратора просветлело, — Номер хотите? Сейчас, сейчас. Вообще-то у нас все под завязку, но для иностранных гостей совершенно случайно есть только что освободившийся номер люкс.

Конечно, мраморной ванной там нет, но сервис на уровне.