Незнайка в Совке

— Я же только что показывал.

— Предъявите, предъявите. И не вздумайте убегать- хуже будет.

На них начали оборачиваться. Незнайка не успел и глазом моргнуть, как вокруг их окружила толпа горожан. Все они смотрели сурово и перешептывались, кивая на Спрутса и Незнайку. Спрутс дрожащими руками достал паспорт, но не отдал его, и пролепетал:

— Вы не имеете права…

Лучше бы он это не говорил. В толпе раздалось невнятное гудение, среди которого можно было расслышать слово «иностранцы», сказанное таким тоном, будто Спрутс и Незнайка были опутаны змеями.

Сквозь толпу протиснулся деловитый милиционер и взял из рук Спрутса паспорт. Пролистав его несколько раз, покрутив так и этак, милиционер вдруг резким голосом спросил:

— Ваше настоящее имя?

— Спрутс… то есть Прутковский… то есть…

Милиционер снова внимательно пролистал паспорт. Спрутс занервничал:

— Отдайте…

Паспорт милиционер не отдал, но посмотрел на Спрутса так, что тот отдернул протянутую руку.

— Где проживаете?

— В Брехенвилле.

— Где-где?

— Это на Луне. Там.

Спрутс кивнул на небо и сделал слабую попытку улыбнуться.

Милиционер не стал даже смотреть вверх. Тем временем коротышка-гид подтолкнул милиционера и, указав на Незнайку, громко шепнул:

— Этот тоже. Второй.

Незнайка уже достал свой паспорт и тут же сунул его милиционеру. Тот внимательно изучил его, затем, сложив паспорта в свою планшетку, спросил Незнайку:

— Где проживаете?

— В Цветочном городе. Я хочу сказать…

— Отвечайте на вопросы. Потом поговорите. Где этот Цветочный город?

— Ну, это не город. Вроде поселка. Деревня.

— Ладно. Разберемся. С какой целью прибыли в город Жиров?

— Ну, это… как бы вам сказать… научный интерес.

Толпе это не понравилось. Снова пробежал враждебный шепоток.

Милиционер вдруг рявкнул на Спрутса:

— Почему назвались чужим именем?

— Я… оно не чужое… то есть… — пробормотал Спрутс.

Плотоядные улыбки поползли по лицам граждан. Толпа притихла.

Милиционер снова спросил, глядя как бы сквозь Спруста:

— Где проживаете?

— В Брехенвилле. На Луне.

— А если подумать?

— Он действительно с Луны, — сказал Незнайка.

Толпа загудела: «Да чего тут рассусоливать», «Шпионы, ясное дело», «Отвести куда надо, там разберутся», «Изолгались, подонки» и даже «Отечество в опасности».

Милиционер одним взмахом руки восстановил тишину и произнес успокаивающим тоном:

— Мы разберемся. Это, скорее, сумасшедшие. На шпионов не похожи.

Но мы разберемся.

Это заявление разрядило обстановку и развеселило местных коротышек. Толпа снова загудела: «Психи, ясное дело», «Надо «скорую» вызвать», «Тоже сказал- теорема Пифагора», «Ученые еще нашлись».

Толпа быстро разошлась, приехала «скорая», в которую запихали Спрутса. Незнайку, однако, никто не тронул, но в санитарную машину не пустили.

Машина, отвратительно воя и квакая, рванула с места.

Машина, отвратительно воя и квакая, рванула с места.

Господин Спрутс, оставшись без Незнайки, впал в злобное отчаянье. Он не мог ничего видеть в окно, но соскучиться не успел.

«Скорая» проехала совсем немного и остановилась. Два дюжих санитара препроводили Спрутса в здание с решетками на окнах. Никаких вывесок на двери, в которую его ввели, не было, из чего Спрутс заключил, что его привезли в спецучреждение. В спецучреждении Спрутса запеленали в рубашку с длинными рукавами, рот заткнули кляпом, а глаза завязали.

Он начал брыкаться, за что его слегка оглушили.

Когда вынули кляп и развязали глаза, Спрутс увидел, что находится в комнате без окон, украшенный устрашающими плакатами из жизни вредных насекомых.

Кроме Спрутса в комнате находился очкастый коротышка в белом халате и белой медицинской шапочке. Из кармана халата торчал стетоскоп. Коротышка что-то писал, поглядывая на Спрутса совсем как капитан Цветик, который выдал Спрутсу паспорт с ошибкой. Вспомнив об этой ошибке, Спрутс невольно передернулся. Заметив его движение, доктор сказал:

— Здравствуйте, я доктор Пилюлькин. Успокойтесь, вам здесь ничего не грозит. Как вас зовут?

— Спрутс.

— Да вы успокойтесь. Итак, вас зовут Спрутс, а живете вы?..

— На Луне. В городе Брехенвилле.

— Очень хорошо. Так и запишем. Вы только не нервничайте.

— Я и не нервничаю.

— Нервничаете, я же вижу. Не заводитесь. А почему вы покинули Луну? Вообще, расскажите мне о Луне.

— Это долгая история.

— Ничего, время у нас есть.

— Развяжите меня. Мне неудобно сидеть.

— Это оттого, что вы нервничаете. Хорошо-хорошо, не хотите рассказывать сейчас, поговорим потом, когда вы успокоитесь.

— Да я спокоен, — буркнул Спрутс, чувствуя нарастающее раздражение.

— Не пытайтесь меня обмануть, я же доктор. Вы очень возбуждены.

— Да нет, я абсолютно спокоен.

— И не стоит так заводиться из-за того, что я спросил, откуда вы родом. С Луны так с Луны.

Спрутс промолчал, но больше потому, что от бешенства у него свело челюсти. Пилюлькин записал свои заметки, затем спросил:

— А какое сегодня число?

— Не помню.

— Очень хорошо. Спокойнее, спокойнее… А какой сегодня месяц?

— Какая разница?