Незнайка в Совке

— Мы не журналисты… — начал было Спрутс, но Незнайка перебил его:

— Я, кажется, знаю, что он имеет в виду. В суде, когда нас обвиняли, была такая книжка, в которой каждое преступление описывается в отдельной статье. И про наказание там же. Ну помнишь, я из нее зачитывал судье насчет того, что мы имеем право…

— Лучше бы ты ее не читал! — поморщился Спрутс, вспомнив как взбеленился судья от упоминания Незнайкой своих прав.

— Короче — продолжал Незнайка, — нас сюда упекли за сопротивление властям при аресте в форме недоумения, за призывы к свержению конституционного строя неконституционными методами в форме хмыканья и зевков, еще за глумление над судом в форме идиотских вопросов…

— Понятно, понятно — прервал его пончикообразный заключенный. — Под политиков, значит, косите? Зря вы это, зря, бублички мои дырявенькие. У нас троцкистов-вредителей, бухаринцев и зиновьевцев[34] не очень-то любят. И права тут качать не надо. В нашей стране если сажают, значит, за дело. А первая ходка за что была?

— Ну в общем-то глупо все получилось. Я поел в ресторане, сказал официанту: «Спасибо, дорогой друг», а он мне в ответ: «А деньги, дорогой друг?», а я: «Какие такие деньги, дорогой друг?», а он мне…

Тут все заключенные захохотали и захлопали Незнайку по плечам.

А один сказал:

— Да я же видел этих супчиков! Они недавно при мне в ресторане не расплатились! Такое представление устроили, мы просто все животики надорвали со смеху! А потом еще из милиции сбежали! Менту мозги задурили! Сказали, что они с Луны! Умора!

Другой коротышка добавил:

— А после этого они пятнадцать гопников покоцали в подъезде.

Голыми руками. Что скажешь, Буба?

Пончик, к которому были адресованы эти слова, ответил:

— А ну-ка кыш все отсюда, мне с ними потолковать надо с глазу на глаз.

Заключенные разошлись, а пончикообразный Буба снова обратился к путешественникам:

— По повадкам вы вроде фраера. Но не фраера.[35] Ладно, будете подо мной, раз вы такие крутые. Как вас прикажете звать-величать, сладенькие мои?

— Я Спрутс. А это Незнайка.

— Оригинальные кликухи. Мне нравится. А моя — Буба. Теперь вы должны поцеловать мне руку, и я вас приму к себе.

С этими словами он сунул под нос Спрутсу свою пухлую руку, на которой был изображен профиль Всезнайки и разные изречения.

Спрутс недоуменно прочитал:

— «Кто не с нами, тот опоздал…»

— Целуй ручку, — пояснил Буба, — порядков, что-ли, не знаешь? Впрочем, дело твое, посмотрим, как запоешь, цукатик. Лучше подо мной ходить, чем в одиночку или с разными гнидами кантоваться.[36] А ты?

Он протянул руку под нос Незнайке.

— Слушай, Пончик, кончай придуриваться, — возмутился Незнайка.

— Чего ты тут из себя изображаешь? Противно смотреть.

Услышав свое настоящее имя, Пончик резко отдернул руку и застыл в недоумении. Потом непонимание на его лице сменилось страхом, затем серия гримас отразила паническое бурление мыслей.

Незнайка фыркнул- вид размышляющего Пончика был весьма непривычен. Но Пончик быстро взял себя в руки и приветливо заулыбался.

— Рад приветствовать вас, господа! Я все понял! Ха-ха, шутники вы, братцы! Здорово под лохов косите! Высокий класс! Но прошу называть меня Бубой, не будем ломать порядки. Счастлив встретить вас в нашем унылом заведении. Разумеется, ваше инкогнито будет сохранено и местная шушера до вас больше не доклюется. Могу ли я просить вас оказать мне честь провести экскурсию по архитектурному ансамблю нашей колонии?

Спрутс и Незнайка молча кивнули. Из пестротканной речи Бубы они поняли лишь то, что их положение не ухудшилось. По опыту они знали, что болтать лишнего в непонятной обстановке не нужно.

Между тем Буба с предельной предупредительностью подвел их к памятнику Всезнайки и вывалил на путешественников ворох очередных идиотских подробностей. Запечатленный в камне Всезнайке был невелик, зато обряжен в телогрейку, шапку-ушанку, а в руке держал кирку.

Рядом с Всезнайкой были изваяны знаменитые преступники, которых Буба назвал по кличкам и кратко описал их самые громкие преступления.

Были они вооружены ножами, пистолетами, кастетами, удавками, отмычками и специальными автогенами для разрезания сейфов.

Преступники с почтительным вниманием вслушивались в речь Всезнайки.

Буба объяснил это тем, что Всезнайка лучше всех понимал проблемы заключенных.

— А раньше что было с заключенными? Пока Всезнайка им не просветил про их проблемы? — спросил Незнайка.

— Будто вы не знаете, конфеточки мои барбарисовые, ха-ха-ха, порадовался славной шутке Буба. — Не было раньше никаких заключенных.