Незнайка в Совке

— О, увы, никто и ничем не сможет помочь несчастнейшим пациентам и персоналу больницы доктора Пилюлькина! В прошлом светило медицины, столп отечественной науки, он от горя сам помутился в рассудке и мне стоило огромных усилий…

— У меня идея, — перебил его Спрутс, — у нас есть с собой немного денег, и возможно, если доктор Пилюлькин укажет нам счет в банке, мы сможем хоть как-то облегчить участь несчастнейших. Конечно, деньги не заменяют человеческого тепла, но…

— Расчетный счет есть, — в свою очередь перебил его Жучков, — только что мы с Пилюлькиным основали фонд помощи жертвам психиатрических экспериментов предыдущего бесчеловечного режима. Для фонда нужно приобрести оргтехнику, автомобили, загородные дома для высоких гостей и отдыха персонала, в общем, вы сами знаете. Вы возглавите список благородных бизнесменов, принявших под покровительство столь гуманное начинание.

Спрутс забрал у Незнайки портфель с деньгами, вынул из него самую толстую пачку, передал Жучкову и наклонился над столом в выжидательной позе.

Жучков открыл большой ящик стола и ловко смахнул туда деньги.

Взгляд его задержался на портфеле.

Воцарилась тишина.

Спрутс продолжал нависать над столом. Жучков же застыл в кресле, и на глазах его снова заблестели слезы. Он, казалось, никого не замечал. Прошло еще несколько секунд в тишине.

— А расписку? — первым не выдержал и заговорил Спрутс.

Жучков не прореагировал. Спрутс повторил.

Жучков сморгнул, но устоял.

— Расписочку, — настаивал Спрутс.

— Не сомневайтесь, о благороднейшие меценаты! — ответил наконец Жучков. Ваши имена возглавят список бизнесменов…

— Мы, кстати, еще не бизнесмены, — напомнил Незнайка и опасливо скосился на Спрутса. Тот не стал лягаться и слегка кивнул в знак одобрения.

— А зачем вам расписка? Формализм. Главное, что эти деньги немедленно попадут к доктору, и, может быть, уже сегодня страдания больных будут облегчены. Может быть, уже сегодня они спасут чью-то жизнь! А эти банки, волокита, налоги, проценты- разве вы не знаете, сколько это отнимет драгоценного времени? И какие жулики сидят в этих банках!

— Что правда, то правда, — согласился Спрутс, — банкам только идиоты свои деньги отдают.

— Вот-вот. Опять же лопаются они. По секрету могу сказать- этот банк, ну где фонд Пилюлькина свой счет держит, скоро лопнет. Тут директор этого банка только что убивался, больно было смотреть.

И Жучков, набрав в легкие побольше воздуху, горестно возопил:

— О, сколько горя и несправедливости на свете! После банкира был директор завода- там стены рушатся, все оборудование разваливается, рабочих приходится увольнять! Чтобы он смог добраться сюда, вся его семья по крохам собирала деньги на билет! А после него был председатель колхоза, так это вообще ужас! Наводнения, смерчи, нашествия чудовищных насекомыхтак каждый год! Практически каждый посетитель несет с собой огромное человеческое горе! Мне не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой, но не могли бы вы сделать еще пожертвования- я не прошу много, пусть будут чисто символические взносы.

— Куда?

— В фонд несчастных рабочих, которым нечем кормить своих деток, в ассоциацию несчастных сельскохозяйственных производителей и жертв произвола насекомых-вредителей, в общественный фонд поворота обратно ранее повернутых не туда рек, в фонд сноса новых зданий для возрождения старых… Да что я говорю, вот список.

Он протянул Спрутсу бумагу.

— Как много, — поморщился Спрутс.

— Достаточно по сотне на каждого. Такие бизнесмены, как вы…

— Мы еще не бизнесмены, — снова напомнил Незнайка.

— Ах, простите. Вот бумаги, весь комплект, заполните сами. Я верю, что такие щедрые люди, как вы, не станут жульничать.

Жучков достал бумаги, обшлепал их печатями и испещрил своими подписями. Но не отдал. Спрутс достал из портфеля увесистую пачку денег и только тогда принял взамен не менее увесистую пачку документов. Деньги тут же исчезли.

Жучков плотоядно глянул на портфель, но ничего не сказал и опять впал в прострацию, наливаясь новой порцией страданий для следующего посетителя.

Путешественники вышли.

— Кажется, все, — сказал Спрутс.- C Пилюлькиным не будем встречаться. Мерзкий тип. Еще психами обзывается.

— Этот Пилюлькин сам псих. Чего его слушать?

— Да. Но тут все такие.

— А что написано в разрешениях?

— Ничего. Главное, стоят печати и подписи. Мы сами впишем, что захотим. Тут, похоже, все так делают. Но все-таки мы где-то ошиблись, я чувствую. Давай сначала к Кузнечику заглянем.

До Кузнечика они так и не добрались. Внизу к ним подлетел взъерошенный Пилюлькин.

— А теперь убирайтесь отсюда! Таких, как вы, нельзя допускать в такие… такие места!

— И это после того, как мы пожертвовали на твою больницу!

— Много?

— Вот столько, — Спрутс показал пальцами толщину денежной пачки. Проклятье! — взвился Пилюлькин, — Кто так делает?! Надо было торговаться… Постойте, вы что, все деньги с собой носите? Он же все видел! Вы деньги прямо из портфеля вынимали?

— Да.

— И он видел, сколько их там?

— Не знаю.

— Дебилы! — Пилюлькин шарахнулся от них и побежал к выходу. Но у самой двери остановился и метнулся обратно.