Читаем Незнакомая Шанель. «В постели с врагом» полностью

И все же мемуары вышли. Ирэн Шелленберг вернулась в Германию и предложила опубликовать записи мужа уже немецкому издательству. Дальше начались «скитания» рукописи по белу свету. У немецкого издательства права выкупило английское, серьезно над записями «поработало», в результате чего они основательно похудели, особенно в той части, которая как-то касалась контактов Шелленберга с англичанами. Если в мемуарах и было упоминание операции «Модная шляпа», то именно в то время оно исчезло.

В 1956 году вышло английское издание, позже появились немецкое, французское, выпустили свой вариант и американцы, докатилось и до России.


Что можно почерпнуть из этих мемуаров, вышедших у нас под названием «Лабиринт»? Вообще-то немного, потому что Шелленберг писал про себя и для потомков, явно раздираемый все теми же противоречивыми желаниями – с одной стороны, продемонстрировать свою значительность (иногда ну просто как мальчишка!), с другой – не перестараться, чтобы еще раз не угодить на скамью подсудимых или не навредить многочисленной семье.

Самое интересное в мемуарах – это сам Шелленберг. Если то, что он пишет, правда, то диву можно даться, как такого школяра поставили руководить мощнейшим аппаратом мощнейшего государства.

Шелленберг сделал головокружительную карьеру, которой имел основания гордиться. Родился в 1910 году в Саарбрюккене, страстно желая выбиться наверх, избрал для себя юриспруденцию и в 1933 году окончил Боннский университет. Еще будучи студентом, Вальтер по совету своего преподавателя вступил в ряды НСДАП, совет был верным, без принадлежности к пришедшей к власти партии юристу карьеры не сделать. Лекции молодого юриста привлекли внимание Гейдриха, и тот пригласил Шелленберга к себе на работу. Так Вальтер попал в Главное управление имперской безопасности.

Молодому человеку поручали ответственные «штучные» задания, что не могло не заставить его гордиться успехами. Если посмотреть фотографии Шелленберга той поры, хорошо видно, как фактически юнец (на снимке 1933 года ему не только двадцати трех лет не дашь, но и восемнадцати тоже) превращается в весьма уверенного в себе чиновника. Но это все наносное, показное, в действительности на всех снимках Вальтер глазами ест начальство, глядя на того же Гейдриха так, словно готов влезть в рот, дабы не пропустить и слова. А вот на фотографа для документов смотрит уже почти снисходительно, как же, он разведчик непобедимый и непотопляемый, выполняющий личные задания фюрера! Его губы всегда чуть искривлены усмешкой, подбородок украшает мужественный шрам, а глаза смотрят пытливо...

Откуда шрам? Скорее всего, когда он умудрился в 1934 году слететь с лошади, сломав обе руки, после чего кисти рук берег, невольно поджимая пальцы в кулаки – это почти постоянный жест Шелленберга. Правый глаз чуть навыкате и плохо видел, но Вальтер считал, что очки вовсе не красят разведчика, а носить монокль не получалось, приходилось обходиться левым. Пока еще полноватое лицо, запоминающиеся губы – они пухлые, но всегда слегка сжаты и уголки опущены вниз.

Каким увидела его Шанель, если действительно побывала в Берлине и в кабинете Шелленберга? Жаль, что нет возможности воспроизвести фотографию, сделанную 1 сентября 1943 года, но попробую описать.

Первое впечатление: детский сад! Какие тридцать три, ему и двадцать-то с натяжкой дашь! От широкой пухленькой физиономии осталось две трети, по-прежнему торчат (хорошо хоть небольшие) уши, кисть руки привычно закрыта в кулак. Аккуратнейшая форма (вообще-то он форму не любил, больше ходил в штатском), Железный крест первой степени (это за успешную операцию по краже резидента английской разведки из Голландии, возможно, подбородок-то ему разбили там), два дубовых листочка – Вальтер уже бригаденфюрер, и тощая шея из воротника идеально отутюженной белой рубашки (Шелленберг аккуратист, чем не мог не понравиться Шанель). А еще эта единственная фотография, на которой пухлые губы чуть раскрыты в улыбке, и становится ясно, что нижний ряд зубов вовсе не идеален. Действительно, с таким «заборчиком» лучше улыбаться, держа губки на замке. Вполне по-шпионски.

Но общее впечатление приятное, Шелленберг вообще был симпатичным человеком.

И все же Вальтер мальчишка, которого поставили высоко-высоко, чем он страшно гордился и свято верил, что способен тягаться со знаменитой Интеллидженс Сервис – британской МИ-6. А коллеги, судя по всему, посмеивались (старшие коллеги, то бишь начальство) и не упускали возможности разыграть доверчивого разведчика.

Шелленберг гордо рассказывал, как однажды во время попойки с Гейдрихом и Мюллером оказался вдруг подвергнут строжайшему допросу на предмет несколько вольных отношений с супругой Гейдриха (неофициальной поездки). Выглядело это душераздирающе, в его стакан якобы был всыпан яд с обещанием в случае честного ответа дать противоядие. Пришлось признаваться. Не знаю, что там было дома у Гейдрихов, вероятно, скандал, но над незадачливым ухажером Гейдрих с Мюллером посмеялись наверняка от души. Мальчишка поверил и в яд, и в противоядие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное