Незнакомец. История одержимости. Книга 2

Я долго пытался разгадать тайну. Секрет, почему она. Зачем мне она? Теперь же, сжимая ладошку мальчишки, я наконец-то понял. Она умела любить. Умела дарить себя. Защищать, оберегать. Отдавать себя всю без остатка. Она нужна была мне. Ее свет, ее доброе чуткое сердце. Ее безграничная способность любить. И пусть я никогда не удосужусь и капли этого добра, я все же спасу свою глупую девчонку. Потому что обещал ему. Потому что обещал вернуть его маму Вайю.

Сжал теплые пальчики, выдыхая. Такой хрупкий под моей ладонью. Так легко сломать. А я ведь так часто хотел свернуть этой самой ладонью Варе шею. Как же часто я был груб с ней. Жесток. Думал только о себе. Что же, Марат, пора платить по счетам.

– Ты здесь? – шепот Петры, который ворвался в мои мысли словно эхо, вернул меня в реальность.

– Нашли? – первая мысль, и она же безумная. Конечно же, не найдут. Не так скоро.

– Нет, – помощница подтвердила мои слова, медленно приближаясь. – Как он? Я говорила с врачом, но все же… Все же будет хорошо?

– Да, – кивнул, убирая руку. Осторожно поднялся и повернулся к Петре, чувствуя, как внутри нарастала буря. Больше нельзя ждать. Никакого промедления. Я не мог рисковать, вновь высиживая и дожидаясь, когда враг сам появится на пороге. Я должен действовать, даже если сам окажусь под угрозой, но вытащу Варю. Найду ее. И лучше сделать это, пока есть шанс, что она жива. Потому что если она мертва, то… К черту сомнения.

– Свяжись с Владимиром. Передай, что мне нужна встреча с Макаром.

– Нет, – выдохнула Петра, прикрывая рот ладонью. Ее испуганные глаза не могли посеять смуту в моей голове. Все уже решено.

– Я обещал ему, что верну Варю. Пора сдержать слово.

Глава 18.

Я попыталась открыть глаза. Разлепить ресницы, которые были покрыты корочкой. Слезы? Да, от слез. А еще веки заплыли от синяков. Поморщилась, ощутив, как тело запульсировало от боли. Попытка перевернуться не увенчалась хоть каким-нибудь результатом. Кажется, у меня были переломы, вот только я не могла понять, ребра ли это или позвонки. Или руки и ноги? Все тело выло от нестерпимой боли. И почему я все еще чувствовала? Думала, что после очередного урока, которые преподносили эти ублюдки, я уже не очнусь. Просто перестану чувствовать мир. Закрою глаза и отправлюсь туда, где мне суждено было оказаться.

Мама. И бабушка.

Они приснились мне. Наверное, поэтому я плакала. Когда меня были, я не проронила ни слезинки. Терпела, потому что не могла дать отпор четырем крупным мужчинам. Зверям. Сначала я пробовала прикрыться руками, но получив удар в живот, отвергла эту идею. Пусть лучше закончат так. Точные удары и смазанные. Хохот, ругательства. Они называли меня шлюхой, и это слово было лучшим в их лексиконе. Обещали, что когда закончат, отправят меня путешествовать по реке. Что же, я наверняка знала, как закончу свой путь.

Прислушалась. Тихо. Как же хорошо. Я даже попыталась дышать полной грудью, но втягивая разбитым носом пыльный воздух, закашлялась. Казалось, легкие готовы лопнуть. Жадно хватая теперь уже ртом воздух, я открыла глаза вновь и уставилась в потолок. Серый, с черными пятнами. Здесь темно. Кажется, это бывшее котельное помещение. Но тут адский холод. Я дрожала, прикрываясь руками. Это последствия того, что они сделали со мной?

Или потому что я голая?

Меня раздели практически сразу, как притащили сюда.

А после…

Нет, я не буду думать о том, что произошло после. Перевернулась на бок, подгребая к себе ноги. Я лежала на каменном полу в окружении старых коробок, грязного тряпья, каких-то инструментов и бутылок. Их было слишком много. Из прозрачного стекла, зеленые, коричневые. И я знала для чего они здесь. Эти ублюдки пили, когда избивали меня. Учили, как им велел Булат. Уроки! Вот так они назвали то, что делали со мной.

Я закрыла глаза, глотая слезы. И начала молиться. Пусть все это закончится… Пусть закончится… Простите меня, мама и бабушка. Я была недостаточно умной девочкой, чтобы не пропасть вот так. Но я все же поступила правильно? Я же спасла Дениса? Что же, я узнаю об этом наверняка, когда окажусь там. Рядом с мамой и бабушкой. Потому что если я ошиблась, то и малыш будет с ними…

Наверное, я вновь провалилась в беспамятство. Отключилась, потому что больше не могла думать. Жалеть себя. Но в этот раз меня не встречала тишина. Какой-то грохот, словно раскат грома, пронзил барабанные перепонки. Мне показалось, что голова от грохота должна была взорваться. Я скрючилась, обхватывая себя руками. Но глаза открыла, уставившись на окно с решеткой. В воздух поднялась пыль, заплясала снежниками, наполняя помещение душной грязью, от которой я задыхалась, кашляя.

Новый грохот. Теперь более отчетливый. Резкий, с эхом, отлетающим от стен. Новая пляска пылинок.

Что же там происходило? Я попыталась подняться, но очередь из грохочущих звуков заставила меня свернуться калачиком и просто не шевелиться. Стены словно трещали по швам, стекло дребезжало, а я сжималась.

Неужели умирают так?