Незнакомец. История падения

Кристина явно была не в себе. И ее расфокусированный взгляд, бледное лицо и дрожащие руки тому подтверждение.

Неужели ее вновь кто-то накачал?

Сжав руль, я подавил рык, маневрируя на бешеной скорости в потоке машин. Нужно было уехать, и как можно дальше. Виталий будет ее искать, и возвращаться в городской пентхаус пока не вариант. Даже к себе.

– Он хочет отдать ему доки, – прошептала Кристина, вцепившись в полы плаща.

– Что? – я переспросил, надеясь, что ослышался.

– Отец планирует отдать меня Шведову и доки, как чертов свадебный подарок, – прохрипела девушка, поворачивая ко мне белое как полотно лицо. – Но зачем? Зачем он так поступает?

– Ты про свадьбу?

– Нет! – выпалила Кристина и ударила себя сжатой в кулак рукой по колену. Ее рука дрогнула и расслабилась. – Я про доки. Там… Там же он проворачивает свои дела, – выплюнула она, отвернувшись.

Я уставился на дорогу, сбрасывая скорость. Она знает? Неужели моя малышка знает про то, что делал Зорин на доках? Неужели она знает и обо мне?

– Кристин, зачем ты вернулась? – глотая ком, произнес по слогам.

Плечи девушки дрогнули, но она так и не развернулась ко мне. Смотрела в темное стекло, и мелькавшие по пути фонари отражались на ее лице. На мгновение ее белые щеки приобретали то красные оттенки, то грязно-желтые. А порой и вовсе неоновые, под цвет рекламных баннеров.

– Я вернулась, – с выдохом произнесла Кристина спустя долгое время, – чтобы уничтожить брак своего отца и этой шлюхи. Больше мне ничего не нужно.

– Зачем тебе это?

– Она ненавидит меня, я ненавижу ее. Это же просто, Владимир. Подумай, – прорычала она, сжимая расслабленные до этого момента ладони в кулаки. – Я хочу, чтобы эта шлюха убралась из нашей семьи. Перестала настраивать отца против меня.

– Уверена?

– Ты ни черта не знаешь! – она сорвалась на крик, глотая слезы. – Ни черта! Так что не лезь!

Я промолчал. Автомобиль свернул на полуосвещенную улицу, и Кристина выпрямилась, задрав голову и часто моргая. Слезы. Ее щеки были залиты слезами, а ресницы вымокли насквозь. Так не играют. Она говорила правду.

– Так расскажи, – спустя несколько минут произнес, надеясь на то, что девушка остыла и была способна к диалогу. Я хотел знать правду, желал, но в то же время боялся – правда убивает.

Кристина кивнула, прикасаясь к щекам ладонями. Потерла их тыльной стороной, избавляясь от влаги.

– Год назад она изводила меня, – заговорила девушка, складывая руки перед собой. – Тихо и незаметно, так, чтобы со стороны казалось – агрессию проявляю только я. И я поддавалась на ее уловки, гнев и ненависть возросли до состояния кипения. Я сорвалась и ударила ее. Но била в ответ. Потому что первый удар был ее.

– Но, – возмутился, припоминая рассказы прислуги, которых лично опрашивал и отсмотренные записи, сделанные в тот день на территории дома. Я искал возможность защитить Кристину, пусть и рисковал доверием Виталия. Если бы он узнал, почему я защищал Кристину, то не простил бы мне слабости и больной одержимости.

– Никаких «но», – выпалила она, заходя на новый круг истерики. – Катя ударила меня, когда я вошла в туалет. Точно также как это случилось сегодня. Там нет камер и нет лишних свидетелей. Отличное место, чтобы сделать это снова!

– Здесь были, – напомнил скопившуюся толпу гостей и персонала, которые сбежались на крики.

– Они вновь все пропустили. Все самое интересное, – захрипела Кристина.

– Так расскажи, – я прислушался к ее сбитому дыханию и всматривался в дорогу, изредка поглядывая на Кристину.

Ее рука взметнулась вверх и распутала тугой узел на затылке из темных шелковых локонов. Она казался невинной и чистой, хотя я помнил, какой на самом деле была моя малышка. Обжигающая, яростная и способная на то, о чем я и мечтать не мог.

– Расскажи, что произошло сегодня.

Кристина усмехнулась, и ее смех показался мне болезненным. Так скребут когтями демоны, когда приходят ко мне…

– Все началось с этих проклятых доков, – произнесла уверенным жестким голосом девушка, не поворачиваясь ко мне. – Как только Шведов сказал, что отец намерен ему подарить вместе со мной, я вспомнила, что там на самом деле происходило. Володь, я же все забыла. Все эти чертовы годы я не помнила, потому что до последнего верила в отца. Ты же знаешь, что там происходило?

Я кивнул, чувствуя, как собственноручно набрасывал на свою шею петлю. А Кристине позволял стягивать узел. Если скажу, то признаюсь. Выдам ей секреты, за которые обычно пускают пулю в лоб, не разбираясь.

– Да, знаю.

Девушка вновь усмехнулась, но не потребовала рассказывать.

– Мне было лет пять. Возможно, пять. Точно я не вспомню, но отчетливо запомнился момент, когда отец и я ехали на ипподром. Он хотел показать новых лошадей, которых получил недавно. Но мы почему-то не поехали смотреть на породистых кобыл, а свернули в другом направлении… Мы приехали на доки, и отец потребовал от меня, чтобы я осталась в машине. Я послушно закивала головой, но ты же знаешь меня.

– Да, знаю, – ответил, припоминая девочку, которая и пяти минут не могла спокойно посидеть на месте.