Незнакомец. История падения

«Шило в попе», – смеясь, говорил Виталий о своей малышке-дочери, а я не умел как он умиляться детским проказам. Кристину я видел другой. Как куколка, которую хотелось запереть под замок и никогда никому не показывать. Шли года, и моя одержимость девочкой превратилась в опасную болезнь…

– Так вот, он ушел. Его долго не было. А меня остался сторожить один парень. Высоченный такой и огромный. Я его боялась. Боялась его ручищ и бритой головы. И то, как он говорил – громко и хрипло. А еще я терпеть не могла, когда он курил. Дым заполнил машину и тогда этот идиот вышел из салона, чтобы затянуться новой сигаретой. Он оставил дверь открытой, чтобы салон проветрился. Тогда-то я выскользнула. Сдерживая кашель, я обошла машину с другой стороны и побрела к складу. Туда, куда ушел отец. Я хотела попросить его поторопиться, иначе мы могли опоздать.

Она замолчала, тихо выдыхая.

– Дальше, – скомандовал я, точно зная, что услышу.

– Там отец избивал какого-то парня. Что-то орал ему и молотил кулаками. Еще двое были привязаны и смотрели как того бьют. Кровь… Там было все залито их кровью, но они еще дышали и мычали. Рты были связаны, а глаза распахнуты. Огромные напуганные глаза тех, кого убьют. И их убили. Отцу надоело. Он сказал «всё, хватит» и прогремели выстрелы. Эхо наполнило склад. Я приглушенно вскрикнула и упала на задницу. Испачкала красивую юбочку, которую отец привез из Америки. Отползла назад и на что-то наткнулась.

Она промолчала, медленно поворачиваясь ко мне. Я же остановил автомобиль на обочине и перевел взгляд на Кристину.

– На меня, – сухо проговорил, вдавливая пальцы в руль. – Там был я.

Кристина кивнула. Ее зрачки были расширены. И в бледном свете казались стеклянными. Как у мертвой.

– Я поднял тебя на руки и отнес обратно в машину.

– Ты не сказал отцу, где я была и что видела.

– Потому что ему не стоит знать.

– И он никогда не узнает.

Я отрицательно покачал головой.

– Сколько? Сколько их было?

– Тогда или вообще? – глупый вопрос. Я понимал, о чем она спрашивала. – Много, Кристин. Слишком много. И одна смерть идиота, который за тобой не досмотрел, ничего бы не решила.

Она кивнула, отворачиваясь. Ее левая рука плавно опустилась в карман плаща, а через мгновение в ладони блеснул циферблат часов. Тех самых, которые когда-то подарил Зорин, а я оставил их для Кристины с единственной целью – она должна была найти меня.

– Мне плевать на доки, – девушка повернула ко мне лицо и протянула руку вперед, возвращая то, от чего я хотел бы избавиться. – Плевать на решение отца. На Шведова тоже плевать. Ему нужны доки, видимо за тем же, зачем они отцу. Но я не выйду за того урода замуж, не выполню отцовский условий, – проговорила Кристина, цепляясь за ворот плаща. – Я вернулась, чтобы уничтожить его брак.

– А что после?

– После я уберусь из страны подальше. Так далеко, что отец не найдет меня. И я хочу послать всё к чертовой матери!

– Я помогу тебе.

***

Моя легенда.

Теперь я не боялась лгать. Потому что сама поверила в свою легенду. Верил и он.

Его руки оставались на руле, и в бледном свете от стоящего в метрах десяти фонаря проступали острые сгибы пальцев и сияла бледная кожа. Блестели и часы, оставленные на приборной панели.

– Я помогу тебе, – Владимир произнес эти слова сам. Он поверил.

Чтобы в твою ложь верили, порой нужно говорить правду.

Я положила свою ладонь поверх его и заглянула в глаза.

– Я не прошу, – проговорила шепотом, переплетая пальцы. – Но, пожалуйста. Одна я не справлюсь.

Сглотнув, я постаралась улыбнуться, и была неожиданно притянута к его груди. Владимир наклонился и коснулся губами виска.

– Ты не одна. И никогда не останешься в одиночестве, – ответил он, лаская губами щеку и спускаясь все ниже.

Я выгнулась навстречу, царапая ногтями белоснежную рубашку. Ткань хрустела под руками, вызывая во мне желание ощутить ее голой кожей. Один порыв – и я оказалась на его бедрах. Уперлась в руль и удивилась, как органично вписывалась на его коленях. Как два механизма, которые успешно притерлись друг к другу.

Засмотревшись на крепкое тело, жар которого чувствовала даже через одежду, я прикоснулась руками к накрахмаленной рубашке, проведя пальцами сверху вниз и обратно. Подцепив пуговки, я начала расстегивать их, каждый раз царапая кожу. И когда мои ладони легли на твердый живот, рука Владимира накрыла мою кисть.

– Не нужно этого делать, – прохрипел он, но я чувствовала – мужчина хотел меня не меньше, чем я его.

Отрицательно покачав головой, я высвободила ладонь и скользнула ниже. Молния на брюках поддалась сразу и, ощутив под рукой горячую плоть, я наплевала на место и обстоятельства, обхватила член, оттянув резинку белья. На кончике скопилась капелька.

Владимир рвано выдохнул и подхватил меня под бедра, задирая край серого ненавистного платья и лаская оголенную как провода кожу.

– Эта тряпка тебе не идет, – прошептал он, и ткань под его руками начинала трещать.

Его пальцы скользили дальше, отыскав кромку кружевных трусиков – лоскуток полупрозрачной ткани, который ловко оказался отведенным в сторону.