Незнакомец в зеркале

В большом гостиничном баре было полно народа, и они нашли столик в относительно спокойном уголке.

– Что ты делаешь в Москве? – спросила Джилл.

– Приехал по просьбе правительства. Пытаемся заключить контракт на продажу нефти.

Измученный официант подошел к столу и принял заказ.

– Как Сисси?

Дэвид пожал плечами.

– Мы развелись несколько лет назад. – И намеренно сменил тему: – Я слежу за всем, что с тобой происходит. С детства был поклонником Тоби Темпла.

Почему-то Тоби сразу показался Джилл дряхлым стариком.

– Очень рад, что он теперь в порядке. Я очень за тебя волновался, когда узнал о его болезни. – В глазах Дэвида появилось давно забытое выражение тоскливого желания. – Тоби был просто великолепен в Лондоне и Голливуде, – продолжил он.

– Ты… смотрел? – удивленно прошептала Джилл.

– Да, – кивнул Дэвид и поспешно добавил: – У меня там были кое-какие дела.

– Почему не пришел за кулисы?

Дэвид замялся:

– Не хотел навязываться. А вдруг ты не пожелала бы видеть меня.

Принесли напитки в тяжелых низких бокалах.

– За тебя и Тоби, – сказал Дэвид, и в этих, казалось бы, простых словах прозвучали годами подавляемая тоска, неутолимый голод.

– Ты всегда останавливаешься в «Метрополе»? – спросила Джилл.

– Нет. Собственно говоря, я с таким трудом… – Слишком поздно Дэвид заметил ловушку и криво ухмыльнулся. – Я знал, что ты здесь будешь. Признаться, мне еще пять дней назад нужно было уезжать. Я выжидал, надеясь, что встречусь с тобой.

– Зачем, Дэвид?

Он долго молчал, прежде чем ответить:

– Конечно, уже слишком поздно, но я хочу объяснить все, ведь ты имеешь право знать.

И он рассказал правду: о женитьбе на Сисси, о том, как его обманом завлекли в сети брака, о попытках жены покончить собой, о той ночи, когда он попросил Джилл встретиться с ним у озера…

Слова обгоняли друг друга, искренность Дэвида не вызывала сомнения. Потрясенная Джилл еле сдерживала слезы.

– Я всегда любил тебя…

Она молча слушала Дэвида, чувствуя, как счастье, словно густое теплое вино, затопило сердце, словно прекрасный сон стал явью, словно сбылось все то, о чем она мечтала, чего желала всю жизнь. Джилл смотрела на сидевшего напротив человека, вспоминая сильные руки, ласкавшие ее когда-то, мускулистое требовательное тело и буйное, неудержимое желание. Но Тоби стал частью ее души, собственной плотью, а Дэвид…

Рядом послышался чей-то голос:

– Миссис Темпл! Мы повсюду вас искали!

Это оказался генерал Романов. Джилл взглянула на Дэвида:

– Позвони мне утром.

Последнее представление Тоби превзошло все, виденное ранее.

Зрители бросали на сцену цветы, вопили, топали ногами и отказывались покидать зал. Этот успех достойно увенчал европейское турне. После концерта должен был состояться официальный банкет, но Тоби сказал Джилл:

– Я на ногах не стою, богиня. Может, пойдешь одна? А я вернусь в гостиницу и попробую вздремнуть.

Джилл отправилась на банкет, но в мыслях ее постоянно присутствовал Дэвид. Она оживленно разговаривала, танцевала, принимала оказываемые ей знаки внимания, но все время вспоминала о встрече с Дэвидом.

«Я женился против воли. Мы с Сисси развелись. Я всегда любил тебя…»

В два часа ночи Джилл распрощалась с провожатыми у дверей номера и, войдя в комнату обнаружила Тоби, лежащего на полу без сознания, правая рука его лишь немного не дотянулась до телефона.

Машина «скорой помощи» отвезла Тоби в клинику дипломатического корпуса. Лучшие специалисты были срочно вызваны на консультацию. Весь персонал сочувственно отнесся к Джилл, а главный врач лично проводил ее в отдельный кабинет и попросил подождать.

«Все это уже было, – думала она, – все, как раньше». Будто старый кошмар вновь поднял змеиную голову. Несколько часов Джилл провела как в дурном сне. Наконец дверь открылась, появился толстый коротышка в плохо сшитом костюме, выглядевший словно безработный водопроводчик.

– Я доктор Дуров, – объявил он, – лечащий врач вашего мужа.

– Я хочу знать, в каком он состоянии.

– Присядьте, пожалуйста, миссис Темпл.

Джилл даже не помнила, когда успела вскочить:

– Скажите мне!

– У вашего мужа удар, иначе говоря, церебрально-венозный тромбоз.

– Это опасно?

– Боюсь, что да. Если больной выживет, а пока это трудно сказать с определенностью, он никогда не будет двигаться или говорить. Мозг не поврежден, но ваш муж полностью парализован.

Перед отъездом из Москвы Дэвид позвонил Джилл:

– Не могу тебе передать, как потрясен. Но помни, у тебя есть я, и как только понадоблюсь, позови. Я сделаю все.

Джилл знала: не будь этого разговора, ей вряд ли удалось бы сохранить рассудок среди безумия и хаоса, в которые превратилась жизнь.