Незнакомка с тысячью лиц

– Не совсем… Девке я просто дал в лоб, чтобы отключить у двери, чтобы она не заорала, чтобы не пачкать кровью квартиру. Я потом ее порезал, в койке, – с грустной улыбкой, от которой Георгия едва не стошнило, объяснил Ваня. – Дал ей в лоб, осторожно положил на пол, прошел в кухню, парень даже не повернулся, когда умер. Потом девка… Я ее отнес в койку и там…

– Что там, Ваня?

Георгий вдруг заподозрил нечто, от чего у него по спине поползли мурашки размером с драгоценный камень на серебряном кубке.

– Что там, Ваня? Ты что… – У него запершило в горле от ненависти к тупоголовому ублюдку. – Ты что, ее трахнул, Ваня? Да?

– Ну… – Ваня снова страшно улыбнулся: – Должна же была девка получить удовольствие перед смертью. Она тащилась, шеф, точно тащилась. Такая сучка…

Идиот! Урод!

Георгий сжимал и разжимал кулаки, уговаривая себя сдержать свой гнев. Попридержать его до завтрашнего дня, допустим. И если еще час назад он не был уверен в точной дате Ваниной казни, то теперь совершенно знал – скоро, уже завтра.

– Тебя никто не видел, когда ты входил и выходил? Там камеры есть? – С ленивой грацией Георгий прошелся по каюте, остановился у сундука, сел на него, вытянув длинные ноги. – Ты все предусмотрел?

– Конечно. Я был в черном. Камеры есть, я в них не попал.

– Уверен?

– Абсолютно. Они это… – Ваня покрутил пальцем в воздухе. – Вращаются. Я подождал, пока отвернется, проскочил сначала туда, потом обратно. А че, шеф, проблемы? Ну, что наблюдатель-то пока жив?

– Да нет, ничего страшного. Может, даже и к лучшему все, – задумчиво отозвался Георгий, мимоходом обдумывая сценарий завтрашней Ваниной казни. – Его арестовали по подозрению в убийстве своей девушки и соперника. Обычная история, Ваня. Его посадят. Так что…

– А и ладно, – подхватил обрадованно Ваня. Поднял лобастую голову к потолку, задумчиво проговорил: – А как Рыжую-то станем забирать, шеф?

– Рыжую? Да не печалься, заберем как-нибудь. Тебе-то не резон светиться, так?

– Наверное, – неуверенно пожал крутыми плечами Ваня. – А кто тогда?

– Да сам я справлюсь, думаю, получится. Ты в машине посидишь.

– А, понятно.

Ваня сразу расслабился. Он очень ревниво относился к возможным помощникам шефа. Пока он был у него один, он был спокоен. А если кто-то еще появится, то тогда…

Тогда спокойствию не бывать. Тогда придется доказывать, что ты лучший. А это не всегда безопасно для соперников. Можно даже сказать, опасно всегда. Потому что он не терпел соперничества. Ни в чем.

– Возьму встречу ее у ворот тюрьмы, – продолжил рассуждать Георгий, рассматривая свои длинные ноги и находя их великолепными. – Предложу подвезти. Или заявлюсь в дом, к ней в комнату, как инспектор Энергонадзора. Ой, Ваня, тебе ли не знать, что вариантов множество. Но это ведь вечером. Днем-то накануне чем нам с тобой заняться, чтобы время убить?

Он выжидательно посмотрел на помощника, прекрасно зная, что тот сейчас начнет предлагать все, что угодно, лишь бы быть полезным.

– Может, поохотимся? – тут же предложил Ваня.

– Охотно поохотимся, – весело рассмеялся Георгий. – Охотно, Ваня…

И вот теперь, рассматривая себя в зеркальном стекле двери охотничьего домика и находя свой облик безупречным, Георгий с раздражением подумал, что облик этот никак не вяжется с действом, которое ему надлежит совершить минимум через час, максимум через два часа. Все зависело от бдительности Ивана. Вернее, от того, когда тот начнет ее терять.

Он вздрогнул оттого, что дверь домика неожиданно распахнулась, и на пороге встал его помощник в камуфлированном комбинезоне, высоких ботинках и черной вязаной шапке, надвинутой почти на глаза.

– Все готово, можно выступать, – радостно улыбнулся Иван.

Он любил охоту. Любил долгое преследование, любил долгую агонию. Любил подолгу рассматривать наступление смерти. Кажется, он даже не подозревал и не чувствовал, что сегодняшней жертвой охоты должен был стать он сам.

– Выступаем? – поторопил Георга Иван и с неодобрением покосился на его легкий костюм: – Застынете, шеф. Там студено.

– Да мы недолго, Ваня. Так, чтобы развеяться да подышать. У нас сегодня вечер должен быть напряженный. – Георгий нахлобучил на голову кожаный треух. – Выступаем…

Иван, как всегда, шел впереди. Он раздвигал мощной грудной клеткой спутавшиеся ветки, шел напролом в самую чащу. Там, по словам шефа, была замечена лежка секача. Ветки под напором трещали, шаги его были слышны за километр, но это его не особенно заботило. Они все равно достанут этого зверя, даже если и спугнут.

И этого не убитого им наблюдателя он тоже достанет. Шеф прав, он облажался с его устранением. Он принял другого парня за хозяина квартиры. Он даже подумать не мог, что телка в его отсутствие принимает у себя хахаля.

Сука! Мерзкая вероломная сука! Все они такие! И Олька такая же! Он из-за нее сел в тюрьму на долгие годы. Он сделал для нее доброе дело, избавив от поганого отчима, лапающего ее при каждом удобном случае, а она…