Незнакомка с тысячью лиц

– Да! – синхронно кивнули четыре женских головы.

– Готовы?

– Да! – снова дружный кивок.

– Тогда идемте к художнику. Сначала вы, – он указал на Зотову. – Потом остальные. И, как говорится, сверим показания.

Портреты получились идентичными. Просто как под копирку. Художница – Валя Носова – осталась довольна работой.

– Виталь, толковые тетки. Все прямо с чувством, толком, расстановкой. Нос, губы, брови. Все согласованно. Видать, хорошо рассмотрели парня.

Парень и не парень был вовсе на первый взгляд. Лет сорок, никак не меньше. А то и под полтинник, определил навскидку Макаров. Злобное лицо с мелкими, глубоко посаженными глазами. Низкие надбровные дуги, узкий лоб. Лысый череп. Широкие плечи, крепкая шея.

– Он? – поочередно показал он получившийся фоторобот каждой из явившихся.

– Он! – последовал очередной дружный кивок.

Зотова потом кивнула отдельно.

– Он? – показал фоторобот Виталий и Егору Муратову, все еще содержащемуся под стражей.

– Похож, – неуверенно проговорил он. – Расстояние все же приличное. Так детально рассмотреть не было возможности. Но похож.

– Ладно, будем искать…

Он отправил Егора обратно в камеру. У него еще был почти день на право его задержания до выяснения. И поехал в морг.

– Виталичка, что скажешь хорошего? – Молодая лаборантка Ниночка, не упускающая случая потереться о него своей пышной грудкой, встретила его широкой улыбкой.

– Это вы мне должны сказать что-нибудь, девчонки! Это в вашу сторону я смотрю, как на Олимп! Есть что-нибудь?

Он на всякий случай сел поближе к двери, подальше от Ниночки. Сегодняшняя ее широкая улыбка и невозможно глубокое декольте могло иметь для Макарова последствия.

– Что скажем? А ничего не скажем. Орудие убийства – предположительно охотничий нож.

– Как это?! – вытаращился Макаров. – А кухонный как же?

– Это, милый наш Виталик, антураж, не более. Смертельный удар, нанесенный гражданину Леониду Гурину, был стопроцентно сделан охотничьим ножом. Мы сравнили заключения нашего глубокоуважаемого патологоанатома Володи. А насчет ножа, который торчал из спины жертвы, – нет, не то, Виталик! Домашний, кухонный, ножичек воткнули позже.

– А женщину? Женщину как убивали?

– А вот с женщиной все сложнее, милый. – Ниночка сделалась серьезной. – Результаты вскрытия показали, что женщина имела перед смертью половой контакт.

– Опа! Наставил все же друг с невестой нашему подследственному рога, так?

– Нет, не так. Погибший никакого отношения к сексу с погибшей не имеет. Как не имеет никакого отношения к этому делу и твой подследственный. И под ногтями жертвы не их эпителий.

– Она боролась?

– Да. Сопротивлялась из последних сил. Поскольку… – Ниночка глубоко, печально вздохнула: – Секс был в извращенной форме, милый. Кто же будет «за»? Так вот, результат экспертизы показал, что насиловало погибшую третье лицо. Скорее всего, убийца.

– Убили ее?..

– Убили кухонным ножом, без затей. Ты же видел рану.

– Ну да, ну да…

Значит, Муратов не убивал? Значит, не врет? Значит, убийца, совершивший два убийства в Проклятом доме, заметил наблюдение из окна дома напротив и пришел избавляться от свидетеля? А поскольку лица наблюдателя он не видел, то принял погибшего за хозяина квартиры. И убил его, сначала отключив каким-то образом женщину. Или она была где-то и не слышала возни? Нет, но кто-то же дверь открыл. Она? Она! Он зажал ей рот и…

– Нет, он просто отключил ее ударом в шею. Вот сюда. – И Ниночка продемонстрировала, низко к нему наклонившись, участок шеи, куда попал удар убийцы. – Там обширная гематома. Ударил сильно. Она даже пикнуть не успела, как я подозреваю. Потом он убил мужчину и занялся женщиной. Не исключаю, что она была без сознания, когда он над ней измывался. Потом-то, конечно, очнулась и поцарапалась. После он ее одел. Одел и убил.

Ниночка встала с ним одновременно, вызвавшись проводить. Длинным узким коридором они шли, тесно прижавшись друг к другу.

– Виталичка, когда же ты пригласишь меня на ужин, а? – приперла она его к стенке у самого выхода. Полная грудка плотно припечаталась к пуговицам его форменной рубашки. – Я все жду, жду.

– Нинуля, как-нибудь непременно. – Он погладил ее по плечам, осторожно отстранил и пошел, чувствуя спиной ее жадный взгляд.

Вообще-то она была хорошей, Ниночка. И мудрой, и доброй, и порядочной. Просто однажды Макарову приспичило ее проводить, а потом потискать в темном прохладном парадном. Выпивши был потому что. Наутро почти и не помнил ничего. А вот Ниночка помнила. И руки его алчные, и рот жадный, и острое колено, которое он все норовил втиснуть ей между ног. Так потом и писала ему в сообщениях на телефон. Макаров не знал, куда деваться. Полгода почти в морг не заглядывал, посылая вместо себя кого-нибудь. Сегодня послать было некого, пришлось самому ехать. Угораздило еще Воронина под нож попасть! Он-то до Ниночкиных форм был охоч.

– Товарищ полковник, есть новости, – сунулся к шефу за полчаса до пяти вечера Макаров.

– Докладывай, – пригласил его полковник.