Незнакомка в городе сегуна. Путешествие в великий Эдо накануне больших перемен

В итоге счет за новую одежду составил более двенадцати золотых слитков, которые Гию выплачивал в рассрочку в течение двух недель[166]. Тем летом замуж выходила и самая младшая сестра Цунено – Тосино[167]. Собрать приданое для обеих невест – это стало серьезной нагрузкой для семейного бюджета. Именно поэтому Гию с благодарностью принял в дар пятнадцать золотых слитков от будущих свекра и свекрови Цунено[168], заверив их, что деньги пойдут на приданое.

Вопреки погоде, которая совсем не радовала, начало семейной жизни выглядело благоприятным. В те дни, когда крестьяне, кутаясь в стеганую одежду, выходили на рисовые поля, Гию устраивал прием[169]. Он угощал тринадцать своих прихожан саке и закусками, заплатив стряпухе за труды сверх уговора одну золотую монету. Раздал двести медных монет местным нищим, ожидавшим милостыни по поводу свадьбы[170], – не получив желаемого, они могли испортить праздник. В храме собрались все, кого можно было ожидать в такой день: ближайшие родственники невесты; жена Котоку, брата Цунено, которая пришла с новорожденным малышом и кормилицей; находившийся в отчаянном положении муж Киёми (хотелось бы надеяться, что инцидент с клеткой был исчерпан); а также посредники-сваты, помогавшие устроить этот брак. Слуг набралось чуть ли не больше, чем гостей, – их было свыше десятка, включая шестерых крепких мужчин, нанятых, чтобы перенести мебель Цунено в другой дом.

Путь к дому жениха в Осиме занял большую часть дня. Идти пришлось все время вверх, по раскисшим от дождей скользким тропам, мимо поднимавшихся террасами рисовых полей, по которым в сторону гор убегали длинные канавки с саженцами риса, высаженными по две-три штуки в ряд. Поля выглядели темными, мрачными; ростки едва-едва виднелись из-под воды. Росли они слишком медленно, и каждый понимал, что урожай будет плохим. Работавшие в полях выстроились вдоль дороги поглазеть на шествие, так как считалось хорошей приметой встретить свадьбу[171]. Люди кричали участникам свадебной процессии, чтобы те время от времени останавливались и пели поздравительные песни.

Деревня Осима была отдаленной, но не глухой. Через нее проходила одна из горных дорог; трижды в месяц здесь устраивали ярмарку. Летом, когда Цунено прибыла в дом нового мужа, путники с навьюченными лошадьми все еще шли через горные перевалы, неся с собой новости из большого мира. Зимой тут было гораздо тише, потому что тропа становилась непроходимой. Главную артерию провинции, Северную дорогу, имевшую стратегическое значение, тоже иногда заваливало снегом. Если на побережье Японского моря требовалось доставить официальную депешу из Эдо, то отправляли крестьян, обутых в тяжелые башмаки на плоской подошве, вытаптывать сугробы, чтобы гонцы могли проехать[172]. Но по горным тропам никто не возил важных сообщений, и узкую дорогу, проходившую вблизи Осимы, конечно, не чистили. Деревня молчаливо дожидалась весны.

Каждую осень, до начала снегопадов, многие молодые жители Осимы спускались с гор и шли на юго-восток, в Эдо[173]. Дома их не ждало ничего, кроме изнурительной работы в полях, а в городе они могли заработать гораздо больше, нанявшись в услужение. Некоторые из них буквально на годы теряли связь с родными[174], поскольку были неграмотны и не могли написать домой. Известно, что один раз местные жители собрали деньги и сообща отправили своего человека в столицу[175] – проверить, как поживают их блудные дети. Многие по-прежнему работали в тех местах, куда устроились по приезде в большой город, а некоторые исчезли, как сквозь землю провалились, и более о них никто никогда не слышал. Те, кто возвращался после работы в Эдо, сталкивался с довольно подозрительным отношением односельчан, никогда не спускавшихся со своих гор. Через два года после переселения Цунено в Осиму деревню поразила какая-то неизвестная болезнь, в распространении которой обвинили семерых мужчин, возвратившихся домой из города, где они провели на заработках всю зиму. Деревенский староста заставил их возместить всем заразившимся расходы на лечение.

В Осиме Цунено впервые в жизни попала в крестьянскую семью. В той или иной степени все домочадцы занимались грязным, тяжелым земледельческим трудом[176]. Работа требовала постоянного напряжения не только физических, но и умственных сил. Каждый день приносил новые заботы. Если крестьяне просто сажали в землю прошлогодние семена, выпалывали сорную траву и надеялись на погоду, риск был огромен. Вместе с урожаем можно было потерять все. Разорившийся земледелец оказывался беззащитен. В конце концов он не сможет заплатить подати, семья его пойдет по миру, детей придется продать в публичные дома или театры, а самому клянчить милостыню на большой дороге.