Незнакомцы на Монтегю-стрит

Заперев дверь машины, я попыталась стереть с заднего окна жирные следы пальцев, оставленные ребенком одного из клиентов. Я сделала мысленную отметку, что должна провести генеральную уборку машины – не только удалить все пятна на стекле, но и стряхнуть с ковриков ломтики картофеля фри и стереть с кожаной обивки липкие потеки из картонок с соком. Это было частью работы, а так как клиенты приобрели хороший дом на Ратледж-стрит, я позволила себе временно закрыть глаза на пятна сахарной пудры на сиденьях и грязные двери.

Я тотчас узнала фигуру Марка, шагавшую прямо ко мне по тротуару. И он, и я явились на встречу чуть раньше назначенного времени. Мы обнялись и поцеловали друг друга в щеку, и он отстранил меня на расстояние вытянутой руки. Я ждала, что он скажет.

– Ты, как всегда, прекрасна, Мелани, но сегодня вечером – особенно.

Я покраснела, мучаясь про себя вопросом, не слишком ли сексуально смотрится на мне облегающее платье от «Дианы фон Фюрстенберг»… и, может, мне стоило надеть под него комбинацию, чтобы декольте не выглядело чересчур… откровенным.

– Спасибо, Марк. И ты, как всегда, красив и галантен.

Мы стояли, улыбаясь друг другу во взаимном восхищении, пока Марк не оглянулся и не посмотрел хмуро на мою машину.

– Зря ты не позволила заехать за тобой.

– Знаю, но у меня была поздняя встреча, и я не знала, успею ли сначала заехать домой, – соврала я. Не могу сказать, почему я решила воспользоваться собственным транспортным средством. Точно я знала только одно: отчаяние и одиночество не лучшее сочетание, когда вы ужинаете с мужчиной, который вам даже не нравится.

Марк предложил мне руку. Я взяла ее, и он повел меня к ресторану. Здание представляло собой отреставрированный двойной дом с фонтаном и небольшим благоухающим садом. Пока мы поднимались по ступенькам парадного крыльца, я заметила женщину в старинном костюме середины девятнадцатого века с ребенком на руках. Она смотрела на меня так, словно хотела что-то спросить.

– Обожаю костюмированных актеров, – сказала я, повернувшись к Марку.

Он странно посмотрел на меня. Я оглянулась на женщину. Теперь она шла прямо ко мне и была достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть сквозь нее фонтан на внутреннем дворике. Я по привычке быстро отвернулась и, напевая Take a Chance on Me моего любимого шведского квартета, вошла в парадную дверь. Марк снова недоуменно посмотрел на меня.

Метрдотель приветствовал Марка по имени и проводил нас к уютному столику на двоих у окна с видом на Куин-стрит. Несмотря на старинный фасад дома, его интерьер был выполнен в спокойном современном стиле – неброские голубые стены и длинные, до пола, шторы в ярких, похожих на цветы, пятнах. В ресторане было многолюдно. Приглушенный гул голосов создавал успокаивающий фон звяканью вилок о черные сковородки и звону бокалов.

Я остановилась перед нашим столиком, где в ведерке со льдом охлаждалась бутылка шампанского, а рядом в почетном карауле застыли два высоких бокала. Внезапно мой взгляд упал на коробочку с кольцом. Меня тотчас охватила паника. Сколь безумным ни был мой вывод, я не смогла придумать ни одной другой причины, почему Марку понадобилось приглашать меня сюда на ужин. Кроме того, мне еще ни разу не делали предложения, так что опыта у меня не было.

– Мелли? Мэтт? Это ты?

Мы оба тотчас оглянулись на соседний столик на двоих у бокового окна. Джек уже поднимался с места. Ребекка – вылитая кукла Барби, в розовом сарафане с бантиком на одной бретельке, – явно была не в восторге, увидев нас здесь. Мне тотчас вспомнились слова Софи по поводу моего собственного лица, когда я вижу Джека с Ребеккой, и я попыталась придать ему нейтральное выражение. Джек протянул Марку руку:

– Как же приятно видеть здесь вас обоих, не так ли, Ребекка?

Ребекка кивнула, правда, без особого энтузиазма. Она тоже встала. Я не была уверена, обнимет ли она меня – что она все же сделала, включая поцелуй в обе щеки. А может, лишь для того, чтобы продемонстрировать очаровательные розовые льняные босоножки на платформе.

– Привет, кузина, – сказала она, проследив за моим взглядом. – Правда, классные? Из летней коллекции Энн Рот. Я купила их у Боба Эллиса.

– Моя мать советовала мне зайти в его магазин. И, похоже, я это сделаю.

Ребекка странно посмотрела на меня, как будто что-то вспомнила.

– Что такое? – спросила я.

– Ничего. Просто ты упомянула мать, и я тотчас вспомнила сон, который мне недавно приснился.

Я насторожилась. Ребекка унаследовала дар пророческих снов. Но, как и при общении с призраками, ее видениям, как правило, не хватало ясности. Скорее они напоминали беспорядочно разбросанные фрагменты мозаики.

– О моей матери?

– Да, – с улыбкой ответила Ребекка. – Она держала ребенка. Конечно, ребенок может означать что угодно – например, начало чего-то нового для нее. Или даже ее отношения с тобой, ее единственным ребенком. Очевидно, что твоя мать прошла менопаузу, так что вряд ли сон имеет буквальное толкование, хотя существуют некие научные открытия, которые позволят это сделать.

Я подняла руку: